—...самое главное, — закончила она фразу.

Они стояли, плотно прижатые друг к другу открытой дверью, а из коридора доносился топот шагов и веселый смех.

«Что за черт?!» — мелькнуло в мозгу Оуэна.

Его губы коснулись губ Эйвери, а она запустила пальцы ему в волосы. Горячий и яркий — так подумал Оуэн о поцелуе. Горячий и яркий, полный света и энергии. И Эйвери. Все вокруг словно закружилось, у Оуэна перехватило дыхание, и он почувствовал, как глубоко внутри нарастает острое желание. К коже горячо прилила кровь. Он ни о чем не думал и ничего не чувствовал, кроме движений Эйвери, вкуса ее жадных губ, запаха лимона и жимолости.

Эйвери стояла на цыпочках, плотно прижавшись к Оуэну и чувствуя удивление и восторг. Она не сопротивлялась их мощному натиску, хотя они захватили ее врасплох, и позволила увлечь себя навстречу неизвестности.

Первым отпрянул Оуэн. Он уставился на Эйвери как человек, который только что вышел их транса.

—Что это? Что это было?

—Не знаю.

Впрочем, ей и не хотелось знать, особенно сейчас, когда он вновь ее обнял. Она старалась удержать чудесное сияющее мгновение, поддаться ему. Кто-то постучал в дверь.

—Оуэн! Эйвери! — позвал Бекетт. — Что случилось? Откройте чертову дверь!

—Погоди, — ответил Оуэн, осторожно выпуская Эйвери из своих объятий, и повторил, обращаясь на этот раз к ней: — Погоди.

Он перевел дыхание, подошел к входной двери, дернул. Та легко открылась.

—Что за ерунда? — возмущенно спросил Бекетт, затем перевел взгляд на открытую дверь на террасу. — Вот черт!

—Ничего, все в порядке. Я сам этим займусь.

—Мерфи сказал, что вы с Эйвери здесь. — Бекетт оглянулся проверить, нет ли поблизости детей. — У вас все нормально?

—Да, все хорошо. Мы... э-э-э... идем есть пиццу.

—Понятно. Не забудь запереть дверь.

—Я закрою.

Эйвери осторожно закрыла дверь на террасу, повернула защелку.

—Ладно, увидимся в «Весте».

Бекетт бросил на них последний взгляд и вышел.

Оуэн не двигался с места. Держась за ручку открытой входной двери, он смотрел на Эйвери.

—По-моему, довольно странно, — начала она. — Правда?

—Не знаю.

—Разговоры про романтику и любовь... похоже, они всему виной.

—Ага. Наверное. Хорошо.

Она глубоко вздохнула, подошла к Оуэну.

—Я не хочу странностей.

—Хорошо.

—Наверное, нам лучше уйти. Я имею в виду, из этого номера.

—Хорошо.

—Мне нужно помочь Дейву.

—Хорошо.

Эйвери ткнула его кулаком в грудь.

—Хорошо? И это все, что ты можешь сказать?

—Ну, сейчас это самое безопасное.

—В задницу такую безопасность! — Эйвери с силой выдохнула. — Никаких странностей, и не говори «хорошо»!

Она величественно вышла из номера и спустилась вниз.

—Хорошо, — прошептал Оуэн.

Он закрыл дверь и не успел отойти, как за ней послышался тихий женский смех.

—Да уж, шуточки! — пробормотал Оуэн и, сунув руки в карманы, мрачно побрел по лестнице на первый этаж.

Холод держал зиму мертвой студеной хваткой. Под хмурым небом каждый глоток воздуха давался с трудом. Мороз покрыл ледяной коркой плиты внутреннего дворика.

—Не желаю слышать ни о каких изменениях, украшениях или непредвиденных обстоятельствах, — проворчал Райдер.