– Что же тут дурного? Только я говорю вслух, а вы все то же думаете про себя.

– Вовсе нет, мы ничего такого не думаем! Ведь я правду говорю, Камила? Правда, Мадлен?

– Мы старше, мы умеем ждать, – Камила была несколько смущена.

– А я младше всех. Но разве я не жду? – живо подхватила Маргарита.

– О, мы знаем, что ты – совершенство, умнее всех на свете, лучше всех на свете, – и Соня присела в шутливом реверансе.

– И что, стало быть, ничуть на тебя не похожа! – не осталась в долгу Маргарита.

Госпожа де Розбур рисовала в соседней комнате и слышала весь разговор. Обычно она не вмешивалась в разговоры детей, предоставляя детям самим рассудить, кто прав, кто виноват. Но тут, видя, что друзья готовы поссориться, вошла к ним.

– Маргарита, ты начинаешь приобретать дурную привычку смеяться над всем, говорить колкости, которые обижают и сердят. Оттого, что Соня меньше твоего умеет скрывать свое нетерпение, ты наговорила ей множество дерзостей и рассердила ее. Это дурно, я огорчена этим. Я думала, моя Маргариточка умнее и добрее.

Маргарита кинулась на шею матери:

– Простите вашу Маргариточку, не огорчайтесь! Я вижу, что вы правы, и вперед не буду доводить себя до упреков.

Потом она подошла к Соне.

– Прости меня, Соня, я больше никогда не буду! Если я когда-нибудь начну насмехаться над тобой или говорить колкости, напомни мне, что я этим огорчаю маменьку, – и я тотчас же перестану.

Соня, удовлетворенная выговором Маргарите и ее покорностью, от всего сердца обняла подругу.

Подали обед, вечер прошел весело. Соня умерила свое нетерпение и болтала с другими, строя планы на завтра.

Ночь не казалась долгой, потому что Соня крепко спала до восьми часов, пока няня ее разбудила. Одевшись, она подошла к окну и с радостью увидела, что оседланные ослы стоят у крыльца. Девочка побежала посмотреть на них.

– Этот слишком мал, – рассуждала она, – а этот противный, у него шерсть взъерошенная. Большой серый, должно быть, ленивый. А черный – презлой. Рыженькие слишком худы. Светло-серый лучше и красивее всех, вот на нем я и поеду. А чтобы другие его не взяли, привяжу к седлу шляпу и шаль. Всем захочется взять его, но я не уступлю.

Пока она так рассуждала и выбирала себе лучшего осла, Никез с сыном, также отправлявшиеся со всей компанией, навьючивали на черного осла две огромные корзины.

Госпожа де Флервиль, госпожа де Розбур и дети спустились вниз. Было девять часов, все закусили и были готовы хоть сейчас ехать.

– Ну, дети, выбирайте осликов, – предложила госпожа де Флервиль. – Начнем с младших. Ну, Маргарита, тебе которого?

– Мне все равно, по-моему, они все одинаковы, – покладисто произнесла девочка.

– В таком случае, Маргарита, советую тебе взять одного из маленьких, а на другого сядет Соня. Ослики чудесные.

– Я уже себе выбрала серенького, – сказала Соня поспешно. – И я привязала к седлу шляпу и шаль.

– Как ты поторопилась, Соня, выбрать ослика, который тебе показался лучшим! – покачала головой госпожа де Флервиль. – Это не делает тебе чести и не совсем вежливо по отношению ко всем нам. Но ты уже выбрала осла, поезжай на нем, только не пришлось бы тебе раскаяться.