– Но ведь и ты провела много времени у моей постели, славная девочка! Я до смерти не забуду, и как ты нежно ухаживала за мной во время болезни, и доброту твоей матери.

И Лиза отерла заплаканные глаза, ее слезы подействовали на нежные детские сердца, и девочки тоже плакали. Матери подошли как раз во время общего рыдания.

– Что случилось? – спросили они не без испуга.

– Ничего… Лиза смотрит в окошко.

Дамы подняли глаза и, увидев, что няня плачет, поняли, что это слезы радости.

– Полно плакать, дети, – сказала госпожа де Розбур, – пусть Лиза отдохнет и хорошенько поправится, а мы покуда займемся устройством празднества в честь ее выздоровления.

– Праздник! Праздник! – закричали дети. – Как чудесно! Праздник в честь Лизы!

Лиза отошла от окна, а дети отправились за госпожой де Розбур и стали придумывать, как устроить праздник.

Несколько дней в замке царила суматоха: в теплице, примыкавшей к гостиной, вбивали гвозди, выносили и вывозили на тачках цветы, в кухне пекли пирожки, простые и сладкие, готовили конфеты. Дети таинственно поглядывали на Лизу, они не пускали ее к теплице и старались не оставлять ее одну. Няня предчувствовала, что ей готовится сюрприз, но делала вид, будто ничего не знает, чтобы не уменьшить удовольствия, которого дети ждали для себя.

Наконец в следующий четверг, в три часа, в доме началось необыкновенное движение. Лиза хотела переодеться, когда к ней вошли дети, неся огромную закрытую корзинку, в которой обычно хранились их праздничные платья.

– Мы пришли одевать вас, Лиза, – торжественно объявила Камила, – и принесли все, что нужно для вашего туалета.

– У меня и без того есть во что одеться, – смутилась няня.

– Да вы же еще не видели, что мы принесли! – и с этими словами Мадлен сняла кисею с корзинки.

Внутри оказалось коричневое шелковое платье, кружевные воротничок и рукавчики, кружевной чепчик, отделанный лентами, и черная шелковая мантилья с такими же оборками.

– Это для меня чересчур нарядно, – испугалась Лиза. – Я не надену такого пышного платья, в нем я буду точно госпожа Фичини.

– Нет-нет, вы вовсе не похожи на эту толстуху Фичини! – весело возразила Маргарита.

– Надо говорить не госпожа Фичини, а графиня Благовская, – поправила ее Камила.

– Не все ли равно: Благовская или Фичини? – прервала их Мадлен. – Лучше оденем поскорее Лизу!

И прежде чем Лиза успела опомниться, девочки сняли с нее передник, расстегнули платье, и Лиза через мгновение очутилась в одной юбке.

– Наклонитесь, я приколю вам воротничок, – командовала Камила.

– Вытяните руку, я вам рукавчик надену, – теребила няню Мадлен.

– А мне другую, я займусь другим рукавчиком! – не отставала и Маргарита.

– А вот и платье, и чепчик! – торопила всех Соня.

Платье надели, оправили, застегнули, и дети подвели няню к маменькиному зеркалу, глянув в которое, Лиза нашла, что она прехорошенькая, и долго не могла собой налюбоваться. Она перецеловала детей, а потом вместе с ними пошла поблагодарить их матерей.

– Теперь, дети, – сказала она, направляясь к своей комнате, – я сниму это нарядное платье и надену его в какой-нибудь праздник.