— Нет! Много, много! — запротестовал тот. — Убери.

— Не положено! — улыбнулся Борец. — Пусть останется в запасе.

Кровь уже заиграла в нем.

Игнатов разлил коньяк в небольшие фужеры. Другой посуды он не признавал.

Лялечка в один момент сервировала стол. Она уже не казалась маленького роста, а в самый раз, ладненькая, ловкая. В каждом движении — заманка и обещание. Борец даже тряхнул головой, пытаясь скинуть наваждение. С начальскими зазнобами вольностей себе он не позволял.

А Игнатов раскручивался вовсю. Шеф — начальник Главного управления — вместе с министром были на юге, а кому, кроме них, он мог понадобиться? Покуда начальство на югах, Игнатов сам себе голова. И, подчиняясь его настроению, Борец тоже все чаще хватался за фужер.

В сауне, куда они попали на исходе дня, Борец уже с трудом различал девочек. Да от него ничего и не требовалось. Аккуратные девичьи пальчики сами все делали. Приклеенные улыбки казались выражением самой глубокой заботы и доброты.

В своих несчастьях Влад Пухальский винил Марину и страшился ее звонка.

Она позвонила первой. И застала его в движении, когда он выбежал с работы, чтобы в небольшой перерыв выпить пивка, купить сигарет. Мобильник закурлыкал, и Влад вынужден был остановиться.

Голос Марины пронзил его, словно током. Влад молчал. Марина спросила о самочувствии. Это она, которая находилась в больнице и которую он сам должен спрашивать о здоровье! Давно следовало бы навестить ее, но Влад не мог пересилить страха. Ему казалось, что за ним и Мариной будут следить. Может быть, уже прослушивают разговоры. Чтобы схватить наверняка. Временами чудился пристальный посторонний взгляд, и он в испуге оборачивался.

Иногда страх отпускал, и тогда Влад становился самим собой: самоуверенным, нагловатым, властным.

— Я заеду на днях, — сказал он, закурив последнюю сигарету и выронив пачку. — Навещу! Но сегодня не могу… Простужен. Зачем тебе лишняя инфекция? Правда? Вот выздоровлю и приеду.

Он надеялся, что случившееся отодвинет свадьбу. Но Марина как ни в чем не бывало заговорила об этом.

— А ты про двадцатое число не забыл?

Это был день, назначенный для регистрации.

— Что мы будем делать? — донесся далекий голос.

Это она после того, что с ней случилось, думала о свадьбе! Влад молчал. Возмущение и растерянность в одинаковой степени тиранили его душу.

— Не знаю, надо подождать, — сдавленным голосом проговорил он.

— А чего ждать? — долетело издалека.

Из ее слов он понял, что ей хотелось отпраздновать свадьбу до отцовского юбилея. Ничего не ответив, Влад дивился ее легкомыслию. Потом подумал, что она испытывает его, и согласно кивнул несколько раз, забыв, что она не может этого видеть.

— Молодой человек! Вы что-то уронили.

Он непонимающе глянул перед собой. Приветливая девичья улыбка. Серые глаза. Платье с белыми цветочками.

— А? Да!

Глянув под ноги, он увидел уроненную пустую пачку из-под сигарет.

— Спасибо! Ничего важного.

Девушка как будто не спешила уйти. И Влад вопросительно взглянул на нее. Она нисколько не смутилась.

— Не подскажете, — снова обратилась она к нему, — где тут можно дешево и быстро пообедать?