– Это была неудачная кандидатура для столь ответственной должности, – вздохнул Скукин. – Провал следовал за провалом. Вы с вашим японцем поймали чекиста Заенко – Черепов его упустил. Минувшей ночью Черепову позвонил какой-то человек, шепотом сообщил адрес большевистской явочной квартиры. Контрразведка взяла там живьем какую-то девицу, которая всё бы нам рассказала. Так Черепов умудрился упустить ее! А, судя по обнаруженным шифровкам, это была не просто явка, но центр всего подполья. После таких неудач я, вероятно, тоже застрелился бы.

– Вы никогда не застрелитесь, – враждебно сказала госпожа. – И Черепов тоже не из тех, кто накладывает на себя руки.

– Вы мало его знали, – ровным голосом ответил не похожий на себя Романов. Наверное, он стал таким важным из-за своей новой должности. – Избавлю вас от подробностей, но поверьте: Черепов был психически ненормален.

– Да, – кивнул Скукин. – Те, кто давно с ним знаком, говорят, что после ранения в голову войсковой старшина сильно изменился.

– Чего вы хотите от Эраста Петровича? – все так же неприязненно спросила Мона-сан.

Очевидно поняв, кто тут принимает решения, полковник сосредоточился на ней.

– Любезная Елизавета Анатольевна, наступает роковой момент войны. В ближайшие несколько дней решится судьба России. Там, – показал он куда-то в стену, – на фронте, под Тулой.

– А при чем здесь Эраст Петрович?

Госпожа грозно посмотрела на Фандорина. Тот сразу пожал плечами: ни при чем.

– У нас под носом действует вражеская шпионская сеть. Ее главарь Заенко на свободе. И у него есть какой-то осведомитель, имеющий доступ к штабным секретам. Тот, кто сообщил подпольщикам о визите главкома в сиротский приют. Тот, кто устроил убийство полковника Козловского. Тот, кто организовал побег Заенко. Впрочем, это всё дела прошлые. Меня же сейчас больше тревожит другое. Успех нашего наступления зависит от того, прибудет ли на фронт эшелон с новыми английскими танками. Это – копье, которым мы прорвем оборону красных и пронзим их тылы прямо до Москвы.

– Что за новые танки? – спросил Маса, очень интересовавшийся техническим прогрессом.

– Двенадцать «уиппетов». Отличная боевая машина. Четырнадцать тонн, четыре пулемета, крепкая броня, сорокапятисильный двигатель, преодолевает почти любые препятствия, а запас хода – 130 километров. Это же два перехода до Москвы! Представляете?

– Разве Эраст Петрович танкист? – язвительно спросила госпожа.

– Танкисты – англичане, – объяснил ей Скукин. Он был из людей, не понимающих сарказма. – От господина Фандорина нам нужна другая помощь. График следования литерного эшелона строго засекречен, но кто-то ведь сообщил диверсантам Заенко о движении бронепоезда «Добрыня». Если танки не попадут на фронт, победа может уйти от нас. Помогите нам обезвредить подпольную сеть, Эраст Петрович. От этого зависит исход войны!

Мона-сан выразительно посмотрела на господина, и тот, конечно, ответил:

– Что мне за д-дело до вашей войны.

– Пойдем, Аркадий. Я говорил: это бесполезно, – хмуро сказал капитан Романов.

Полковник неохотно поднялся.