Хоботов приказ проигнорировал.

Этот удивительный кадр, наткнувшись на кого-то образованного, присел Максиму на уши. Плотно так.

И ладно бы по делу присел. Так нет. Метафизикой стал грузить, из-за чего остро захотелось дать ему в морду. Просто чтобы заткнулся и занялся делом.

– Вы не согласны со мной? – словно почувствовав это растущее раздражение, поинтересовался Лев Евгеньевич.

– Что вы знаете о научном методе? – хмуро поинтересовался Максим.

– Что, простите?

– Чем отличается наука от досужей болтовни?

– О! Это очень интересный вопрос! Вы понимаете…

– Я, – очень жестко произнес Максим, – понимаю.

И кратенько так пересказал ему критерий Поппера, используемый для отделения научного знания от обычной демагогии. Ну и кое-какие связанные моменты. Привел парочку очевидных примеров.

Ничего сложного, если понимаешь, о чем речь. А среди реконструкторов хватало людей, отчаянно сражавшихся с бурным распространением лженауки в начале XXI века. Вот Максиму и приходилось неоднократно выслушивать выкладки закаленных в интернет-баталиях популяризаторов науки. Так что прогрузил он Хоботова по полной программе. Бедняга даже завис, уйдя в себя и переосмысливая свой, безусловно, огромный внутренний мир с позиции только что услышанного. Ведь ни критерия Поппера, ни каких-либо внятных методов отделения науки от «метафизики» в начале XX века еще и не существовало. Завис? Ну ладно. Ну и хорошо. Пользы не приносит, так пусть хоть не мешается.

Вернулся Васков.

– Ваше благородие, немцы, – тихо он ответил на невысказанный вопрос Максима. – На трофейную команду похоже. Тринадцать рядовых да унтер.

– Неплохо.

– Неплохо? – удивился Хоботов, выныривая из своего микрокосмоса.

– Конечно, – ответил поручик и кровожадно усмехнулся, чем заставил Льва Евгеньевича вздрогнуть и отшатнуться…

Полчаса, долгих полчаса потребовалось отряду, чтобы выйти на позиции. Очень уж Лев Евгеньевич был к этому не приспособлен. Максиму пришлось лично участвовать в его продвижении. Опасаясь в противном случае выдать неприятелю свое местоположение посредством шума, генерируемого этим паркетным лосем.

Так или иначе – добрались.

Выдвинулись на огневые позиции ползком. С горем пополам распределили цели. Оказалось, что местные вояки с этим приемом не знакомы. Пришлось поручику шепотом, на пальцах объяснять и в ручном режиме распределять.

– Товьсь! – громко шепнул Максим. – Пли!

Грянул залп.

Удачный такой. И довольно точный. По ростовой фигуре с трехлинейки из позиции лежа да шагов со ста промахнуться сложно. Но все равно Максим, Васков и Сапрыкин сделали еще несколько выстрелов, добивая оставшихся на ногах.

– Вперед! – рявкнул Максим, срываясь с места.

Дистанция плевая. Преодолели быстро. И оказалось, что, как и всегда, осталось прилично раненых. Да, «тяжелых». Но из четырнадцати человек наповал уложили только восьмерых. Все-таки навыков стрельбы у местных было очень немного. Нормы тренировочных выстрелов перед войной были смешные.

– Ты, ты и ты, – громко командовал поручик, – в охранение. Займете позицию вон там, там и там. Поняли?