– А если бы у нас был роман?

– Я думал, может быть, ты могла бы узнать что-то, чего не знаем мы.

Она рассмеялась.

– Уверена, что могла бы. Надеюсь, что так.

– Прости, я не это имел в виду. Я имел в виду... – он почувствовал, что краснеет. – Забудь об этом.

Машина остановилась. Она поблагодарила его и вышла.

– Я бы не возражала, – сказала она, лукаво улыбаясь. – Против романа с ним, я имею в виду.

И взбежала по лестнице к двери.

"У нее великолепные ноги", – не в первый раз подумал Смит.

"Пора бы ему обзавестись женщиной", – подумала Элис, входя в дом и дрожащим голосом крича канарейке.

– Мама дома, Солли! Мама дома!

Она назвала канарейку Соломоном, потому что ей казалось, что та выглядела мудро и немножко по-еврейски. И хотя и редко, но пел он с большим чувством. Песнь Песней.

В тот момент, когда Смит вошел в квартиру и закрыл за собой входную дверь, он почувствовал, что тревога, преследовавшая его весь день, убавилась. Напряжение спало, как случалось всегда, когда он возвращался домой. Просторность помещения и элегантность дорогой мебели, комфорт и тишина, свет, проникающий через высокие окна с панелями – все это вместе его успокаивало.

Фрэнк счастливо вздохнул, положил кейс на шератоновский столик и прошел в гостиную, чтобы получить еще одно потрясение.

В чипендейловском кресле с подлокотниками лицом к двери сидел Ричард Эббот собственной персоной.

– Я же сказал, что свяжусь с тобой.

Смит не мог поверить своим глазам, но ошибки не было: квадратное костистое лицо, теперь даже еще более костистое, чем раньше, от чего его темные глаза казались еще более темными и глубже посаженными. И спокойный голос с легкими нотками металлического скрежета.

Он не знал, что сказать или сделать. Особенно, что делать. Но чувствовал, что должен что-то предпринять и машинально посмотрел на телефон, который перекочевал с обычного места на маленький столик возле кресла Эббота.

Эббот поймал его взгляд и покачал головой.

– Пожалуйста, Фрэнк, – сказал он, – не делай ничего глупого.

Нарочито спокойно он приоткрыл пиджак и Фрэнк увидел пистолет в наплечной кобуре:

– Это может плохо кончиться.

– Ты бы выстрелил в меня? – к Фрэнку наконец-то вернулся дар речи. – Ты бы на самом деле меня застрелил?

Эббот задумался.

– Нет, – ответил он, – если бы до этого дошло, не думаю, что я бы это сделал. Но нашелся бы другой выход. Может быть, менее кардинальный.

Его рот искривился в подобии улыбки.

– Но мне бы не хотелось ошибиться.

– А если бы я попытался сбежать или воспользоваться телефоном?

– Мне пришлось бы тебя остановить. В конце концов, я моложе и сильнее тебя. И даже помню несколько приемов борьбы без оружия, которым нас учил сержант Эванс. А ты?

– Я только помню, как ты говорил мне, что один удар по яйцам стоит всего китайского кунг-фу.

Вдруг оба заметили, что улыбаются друг другу, воскрешая в памяти старые воспоминания и чувства. Но реальность ситуации быстро взяла свое, веру в первоначальную осторожность.

– Чего ты хочешь, Ричард? Денег?

– Нет.

– У тебя есть деньги? – удивился Смит.

– Шиллинг или два.

– Ну... тогда как насчет выпить?