— Ну да. Эльфов забрать под свое крылышко в Валинор, людям — смерть. Только бы не отдать Мелькору победу!

— Знаете ли, в таком случае куда легче было бы Единому просто истребить людей. Считается, что изначально люди должны были быть почти бессмертны, — просто с течением лет их фэа должна была начать стремиться за пределы Арды, потому человек по своей воле в избранный час отпускал бы ее. Как было в ранние годы Нуменора.

— Считается… — усмехнулся он. — Кем считается? Тем, кто был при Творении, слышал Песнь и разговаривал с Валар?

— А, простите, вы же напрямую знаете, — обиделся я. — Ну так растолкуйте мне.

— Простите, — снова усмехнулся он. — Видите ли, мы считаем, что Мелькор при Творении не просто участвовал в создании людей, но и многое вложил в них. И они стали не такими, какими замыслил их Эру. Люди в грядущем должны стать Творцами, подобными Валар, — потому Эру, не имея сил их уничтожить, укоротил им жизнь.

— Ах, так это Эру, стало быть, злодей? И куда же потом, по-вашему, уходят люди?

— Ну, если бы Мелькор не дал им способность уходить из кругов Арды, то они возвращались бы к Единому, и души их были бы уничтожены или лишены памяти.

— А эльфы?

— Эллери Ахэ получили Дар Смерти, подобный людскому. Только свой час они выбирали бы сами…

Он немного помолчал, вздохнул. Посмотрел куда-то в сторону, словно в тенях, клубившихся по углам нашей комнаты, можно было найти ответ или подсказку.

— Видите ли, смерть для эльфа есть освобождение от Предопределенности. Смерть, которую даровал им Мелькор, — это не та смерть, после которой фэа уходит в чертоги Мандоса. Она уходит за круги этого мира, освобождается. То же и для людей.

— Стало быть, вы считаете, что смерть — это дар Мелькора, мы — Илуватара. И даровал он людям Смерть именно после того, как Несозвучие Мелькора исказило Песнь, в которой было Творение Эльдар. То есть то, что, по нашему понятию, сделал с людьми, эльфами и всей Ардой Мелькор, вы приписываете Эру. Любопытно. Я могу понять, что, даруя людям смерть, Эру спасал людей от того, что приуготовил им Мелькор. Именно это и называем мы Предопределенностью — то, что сотворил Мелькор. А именно — лишил людей выбора. Мы умираем не тогда, когда закончены наши труды, не когда фэа осознает, что пришел ее час, — а когда роа ветшает. Фэа Мелькор изуродовать не сумел — но вот все, что ощутимо, он таки исказил. Вот что мы называем Предопределенностью — лишение нас выбора. И сделал это Мелькор. А что называете Предопределенностью вы?

— А разве вы сами не поняли? Все же у вас перед глазами. Разве все не предопределено замыслом Эру? Разве все не предопределено Видением Арды?

— Ну, я так не сказал бы. По-моему, здесь не все так просто. Ведь Видение Арды развертывается перед Валар и доныне. Даже они не все поняли в нем сразу и лишь позже стали осознавать его все лучше и лучше, это познание будет продолжаться и продолжаться, тем более что Эру постоянно создает что-то новое. То же и с нами. То, чего мы не понимали или не знали прежде, открывается со временем, когда мы становимся мудрее, с опытом поколений. Так что теперь я, в отличие от того же Финрода Фелагунда, лучше понимаю судьбу людей и эльфов. Я живу позже. Я знаю то, до чего он не дожил, о чем не знал ни он, ни говорившая с ним Андрет. Еще раз повторю — по Замыслу люди имели право