– Ну еще бы, – широко улыбнулась Майра.

Калеб отчаянно покраснел и тревожно взглянул на Майру:

– То есть ты не расстроена?

Майра нежно взяла его за руку.

– Ни капельки. Я, наоборот, очень рада за тебя…

За вас обоих.

– Потому что у тебя есть Аэро?

Теперь уже покраснела Майра.

– Потому что у меня есть Аэро.

Возвращаясь к себе, Майра с удивлением отметила, что сердце не болит, как прежде. Оно больше не терзалось, как после разрыва с Калебом – еще дома, когда ее осудили, когда ее бросили друзья. Даже напротив, впервые за много лет сердце словно полностью исцелилось от ран. Майра чувствовала, что все идет так, как должно идти.

Она радовалась за Калеба и за себя. Ушло чувство вины, терзавшее ее с тех пор, как она надела Маяк и впервые ощутила связь с Аэро. Калеб больше не нуждался в ней, да и если совсем уж по правде – правде, которую оба они отрицали с тех пор, как начали встречаться, – они друг другу не подходили. Друзьями они были идеальными, но как пара долго вместе не продержались бы.

Особенно пока у Майры на руке Маяк.

Снаружи она заметила, как Аэро возится с движком катера: он многому у нее научился. Тут к нему подошла Рен и застенчиво пробормотала что-то о Калебе. «Сговорились», – с улыбкой догадалась Майра. Улыбалась она потому, что Маяк передал чувства Аэро: он тоже порадовался за Калеба с Рен, а еще – со свойственной ему твердостью – укрепился в чувствах к ней.

«Я люблю тебя, Майра, – мысленно произнес он. – Всегда любил».

Оружейник, которого в миру звали Возиус, стремительно шел по коридору. Вот он запустил маленькую руку в складки мантии. Рукава, к слову, были слишком длинные и болтались, скрывая запястья. Их следовало подшить, но это дело почему-то всегда опускалось в самый конец длинного списка. Оружейник достал устройство и взглянул на него, чтобы удостовериться в своих подозрениях: оно мерцало. Удовлетворенно кивнув, брат снова спрятал прибор и пошел дальше.

Дверь была открыта, но он все равно постучался. Дома, в Тринадцатом ковчеге, они с сестрой делили спальню в крохотной квартирке, с тех пор, казалось, прошла целая жизнь, и, вступив в Орден, Возиус должен был отречься от родных, однако то и дело нарушал обет…

– Возиус! – воскликнула Майра, бросаясь к нему. – Сто лет тебя не видела.

На ней была багряная курточка с вышитым изображением Уробороса, над которой красовалась надпись:

ПРЕЗИДЕНТ ОБЪЕДИНЕННЫХ КОВЧЕГОВ

– Меня теперь не так зовут, – недовольно напомнил оружейник и еще сильнее огорчился, когда Майра потрепала его по обритой голове.

Она только что приняла душ и собиралась на очередное заседание совета – забот в последнее время хватало всем, не только оружейникам. Время, свободное от бесконечных совещаний и наблюдения за тем, как идет перезаселение планеты, Майра проводила с Аэро… или спала без задних ног.

– Ну, если вы настаиваете, брат, – с нарочитым почтением ответила Майра. – Вот только твоих волос мне не хватает. У Аэро они и то длиннее, – добавила она, натягивая матерчатые тапочки.

– Мы с назваными братьями и сестрами служим нашей священной науке, – низко кланяясь, ответил оружейник. – Бритье головы – это практично, к тому же уберегает от греха тщеславия. Попробуй как-нибудь.