– Следователь и существует для того, чтобы нападать на след, – глубокомысленно заметил Митя.
Между тем они уже выехали на шоссе, и Забродов попросил Елену:
– Если хотите, чтобы вас не забрали, как Марию Паршину, в СИЗО, лучше прикройте личико.
– Да, я поняла, – испуганно сказала Елена и накинула чадру.
– А что, вас ищут? – настороженно спросил Митя и добавил: – Кто? Преступники или полицейские? Хотя понятно, – сам себе уточнил мальчик. – Если могут посадить в СИЗО, значит, это полицейские. Но ведь они тоже могут ошибаться…
Ева Грановская обняла его и поцеловала в макушку.
Чтобы как-то снять напряжение, Забродов погромче включил музыку.
Песня была добрая, милая и как раз в тему:
Дождь порой на чьи-то слезы похож,
Только горечи в его каплях нет.
И земля с волненьем ждет каждый дождь
С той поры, как существует белый свет.
После дождя,
Светлого и долгого,
После дождя, теплого и доброго,
После дождя,
Щедрого и звонкого,
Приходят чудеса.
После дождя
Деревья распускаются,
После дождя
Люди улыбаются,
После дождя
Влюбленные встречаются,
Синеют небеса.
– И еще после дождя встречается спецназ, – вдруг сказал Митя, который, как и Забродов, заметил на въезде в город блокпост.
Когда их остановили, Забродов показал всегда имеющееся для таких случаев удостоверение и сказал, что с ним едут жена и сын. Он надеялся, что закутанная в чадру Елена останется незамеченной. Но багажник все равно проверили, молодой спецназовец заглянул в салон и, указав на Елену, спросил:
– А это кто?
– Это моя подруга из Эмиратов прилетела, – нашлась Грановская.
– Нам приказано быть особенно внимательными к женщинам с Востока, – заметил спецназовец. – У нас есть ориентировка. Так что этой Гюльчатай придется открыть личико.
– Знаете, а я читал, – неожиданно нашелся Митя, который понял, что Елену нельзя никому показывать, – что в Эмиратах, если лицо женщины увидит какой-нибудь посторонний мужчина, даже мальчик, она себе харакири сделать может. Скажи, папа? – обратился Митя к Забродову.
Тот, едва сдерживая смех, лишь пожал плечами.
– Харакири вроде в Японии, самураи делают, – пожал плечами спецназовец, но настаивать на том, чтобы женщина показала лицо, не стал.
– Елена! – вдруг опомнилась Грановская, когда они чуть отъехали. – Папка, папка с документами хотя бы у тебя?
Та молча кивнула и показала на дорожную сумку, где были все ее вещи.
Забродов хотел сначала отвезти Грановскую с Митей и Еленой к себе домой. Но он понимал, что каждая минута была дорога.
В два часа дня, а лучше чуть раньше, ему обязательно нужно быть на аэродроме, где будет грузиться самолет. Место в машине было. И поэтому забирать Марию Паршину из СИЗО он поехал вместе со своими пассажирами. Елена теперь сидела очень тихо, чадру не снимала. Митя и Ева, обнявшись, задремали.
Глава 19
Мария Паршина, элегантно одетая, подкрашенная и с новой прической, уже нервно прохаживалась возле выхода и курила.
Увидев Иллариона Забродова, к которому, как ей теперь казалось, давным-давно, еще в прошлой жизни, она приходила брать интервью, Мария Паршина очень удивилась и, недовольно скривив губы, спросила: