— Да, снимешь с кого-нибудь часы, — напомнил он. — Вам нужно будет следить за временем. Важно, чтобы все шло по плану, секунда в секунду…

— А у вас какие? — спросил Мигунов. — «Ролекс»? «Сейко»? Я бы вернул потом обязательно, слово офицера.

Воронову показалось, что он издевается.

— Какой, в задницу, «Ролекс»? У меня «Восток», обычные…

Он показал свои часы. Мигунов удивленно приподнял брови, словно вместо часов ему подсунули древнюю астролябию.

— Н-да… Но ничего, — сказал он. — Только подведите их с утра, не забудьте.

Воронов спрятал руку за спину.

Спал он плохо — мучали кошмары, часто просыпался и когда прозвонил будильник, еле оторвался от подушки. Есть не хотелось, напротив, то и дело подкатывала тошнота.

Ирка возилась на кухне и, как всегда, опаздывала с завтраком, Улька сонной тенью бродила по дому с зубной щеткой во рту и ныла, что у нее болит живот. Когда она узнала, что в школу ее сегодня никто провожать не станет, она села и расплакалась.

— Прекрати сейчас же! — крикнул Воронов. — Остальные дети ходят сами, и ты пойдешь! А то вообразила себя неизвестно кем! Гений чистой красоты, тоже мне!

— Чего ты взъелся-то на нее? — окрысилась Ира. — Вы все последнее время ходили вместе в школу, вот она и…

— У меня сегодня важная операция! — оборвал он жену. — Мне нельзя опаздывать, понимаешь ты или нет?!

Ирка посмотрела на него долгим выразительным взглядом и скрылась в кухне.

— Ребенок, может, заболел просто! — сказала она оттуда. — А ты кричишь на нее!

— Тогда пусть сидит дома, раз заболел!

Обрадовавшись поводу не дожидаться завтрака, он оделся и выбежал на улицу. Сильно колотилось сердце, болела голова, его бил озноб. Он понимал, что все от нервов, и по дороге в управление тщетно пытался успокоиться. Тщетно! Внутри кипела злоба на всех и вся: Улька, Ирка, Мигунов… Маргарита. Нет, Маргарита здесь ни при чем! Она его понимает. А все другие не хотят понять, чего ему стоит то, что он должен сделать! Тот же Мигунов… Ему все до лампочки, все уже продумано и подготовлено, остается только выполнить инструкции — и он свободен! А кто подготовил операцию? Кто рискует больше всех? Кто остается на растерзание внутренних расследований? Все он, все он один, Воронов тут, Воронов там!

На входе он что-то буркнул Максимычу в ответ на ежеутреннее приветствие. Едва зайдя в кабинет, позвонил в СИЗО, дежурному. На часах было 8-20.

— Ну что, Мигунова моего уже забрали?

— Да нет, — ответил тот. — Приехали какие-то менты с вашим предписанием, но я не могу выдать им пожизненно осужденного. Таких перевозят в особом порядке, в специальном транспорте… Так что ждем начальника, как он решит…

Воронов побелел от ярости. Но сдерживался и говорил спокойно.

— У вас есть мое требование? Подпись есть? Печать есть? Извольте исполнять поручение следователя! Если вам не подходит спецконвой — формируйте свой! Или организуйте сами «особый порядок» и «специальный транспорт»!

— Вы же знаете, у нас нет спецтранспорта… И своего конвоя нет…

— Тогда используйте тот, который к вам направлен!

— А в случае чего мне до самой пенсии объяснительные писать…