– Знаешь, Слава, почему я тебе не стал показывать результаты опросов и тестов, заметки, расчеты из квартиры Василевского? Ты не обижайся, но ты бы мало что понял. Я – профессор, дважды доктор наук, разбирался в его записях со специальной литературой. И открытых вопросов множество. Ответить на них может только он сам. Он читает по шесть книг сразу – и все запоминает. Параллельно может пересчитывать уравнения в работах нобелевских лауреатов и приходит к другим результатам. Мне, конечно, не хватает знаний, но в каких-то местах он точно прав. Мы слишком ограничены, у нас мало возможностей в этой экспертизе. Психика очень привязана к интеллекту. А с таким интеллектом нам работать не приходилось. И не нам вообще с ним работать…
– Гений, что ли?
– Я обойдусь без штампов. Гениями кого только не называют. Василевский – личность с практически необозримыми возможностями интеллекта.
– А я не обойдусь без штампов. Гении ведь бывают психами, разве нет? Я читал и про Эйнштейна, и про Ландау… Такие забросы.
– Слава, забросы сверходаренного человека – это не диагноз. Они просто не такие, как все остальные. Они за рамками стереотипов.
– Но я никогда не слышал и не читал, чтобы гений пошел убивать человека. Написано же: «Гений и злодейство несовместны».
– По поводу этой фразы отвечу, как отвечает на большинство вопросов Денис. Это высказывание не является строгой теорией. И «гений» – не строгий термин, и «злодейство» может трактоваться по-разному.
– Не… Вы уж меня тут не путайте настолько. Человек сознательно грохнул другого человека, который ему ничего плохого не сделал. Он видел его только на фотографии. А шел он убивать хорошую, умную и красивую женщину, которая тоже никому ничего плохого не сделала. Не злодейство?
– Ужас, конечно. Но этот восемнадцатилетний парень верит только в систему своих ценностей. В них главной была и есть – преданность девушке, ее желание. Все остальное – не так важно. Даже жизни. Даже своя. Как-то так получается. Если бы он влюбился не в истеричку, если бы он вообще не влюблялся, то через несколько лет мы бы услышали о каком-то его открытии. Если бы он после школы мог поступить в Кембридж, Гарвард, то уже наверняка был бы известен. Идея убийства сама по себе в принципе никогда бы не возникла в его голове. Он принял ее как необходимое условие счастья своей девушки. Ключевое слово «условие». Решил задачу. Слава, в уголовном деле для него нет смягчающих обстоятельств. И на этом у меня все.
– Черт. Как-то жалко. Это максимум. Сумасшедшее убийство несумасшедшего человека. Мальчишки по сути. Слишком красивого для зоны.
Глава 17
Вася Кондратьев вошел к Земцову, сел в кресло и зевнул, прикрыв рот.
– Прошу прощения, но я как-то расслабился у этой Лидии Петровны. Щи она классные варит. Наливочкой угостила, подушками со всех сторон на диване обложила. И говорила, говорила…
– Ты был в состоянии вникать?
– Я был даже в состоянии записать на диктофон. Сейчас найду нужный кусочек. Скажу только, что перед этим я ей все сообщил об убийце Раисы Чибиряк. Слава, она настолько в курсе насчет Арсеньевой, что выложила все, что знала. А знает она о них много. Брат и сестра стали людьми одинокими и пьющими. Ее считали близким человеком. Так оно и было всю их жизнь. Она и лечила, и подарки возила, и деньги давала. Даже на выпивку, так жалеет… Вот.