– Ты тут ни при чем. Этот якорь уже давно стал от меня отдаляться. Чтобы хоть как-то его удержать, мне приходилось кидать проклятие царевича на самого себя.

– Проклятие? – отстранилась и взглянула в глаза Кощею.

– Да, однажды я вознамерился отомстить Ивану за то, что он сделал. Проклятие меня не убивало, так как царевич знал, что я могу воскреснуть. Оно пытало меня. Дольше всего я снимал его с… ноги. На этом событии и появился у меня новый якорь в виде трости. А потом эти воспоминания и жажда мести стали отдаляться. Животворцы. Война. Моя нечисть.

Бессмертный замер, погружаясь в воспоминания. «Моя нечисть». Кощей действительно принял тех, кого все зовут монстрами, как своих подзащитных. Как однажды и меня. Потому что нам некуда было идти. И не к кому больше обратиться.

– И однажды я понял, что якорь уже не тянет меня куда нужно. Тогда я вынужден был обновлять рану и проклятие на ноге, как можно более регулярно. Дабы в случае смерти у меня был шанс вернуться.

Я замерла, ощущая, как сердце сжимается в тисках, осознавая серьезность вопроса. Кощей вздохнул, похоже, жалея, что все-таки решился откровенничать. Ему, видимо, непривычно рассказывать о своем прошлом, впрочем, как и касаться своих слабостей или оправдываться, но он впервые решил попытаться. Нужно поддержать. Постаралась улыбнуться, чтобы не сбивать такой редкий настрой на поболтать у любимого мужчины. В голове же перебирала, какие вопросы ему можно задать из тех, что не будут для меня настолько болезненными. Потому что, кажется, подобное уже слишком. Нужно время эмоционально это переварить.

Вот только в голову приходила ерунда типа «Какой твой любимый цвет?», что странно было бы спрашивать у человека, который всегда одет в черное.

– А тут когда-то жила… не нечисть? – решила вернуться к здешней политической теме.

– Из последних только ведьма.

– А чем отличается ведьма от мага? – Если честно, мне захотелось спросить кое-что другое, так как, похоже, речь о женщине.

– Ведьмы, как и некроманты, имеют доступ к магии тьмы и смерти. Это та магия, что использовали животворцы, сделав ее тем самым противной для большинства. Хотя магия – это всего лишь инструмент.

– А что с той… последней?

– Марья? Замуж вышла за царевича. И не посмотрела на его деяния предыдущие, сказала «любовь». Ага, и нечисть мою убить пыталась эта «любовь», и коня стащила… хотя сейчас я стал паренька даже немного понимать. Может, потому якорь уже не работает.

Кощей бросил напряженный взгляд на кровать, где все еще валялась трость.

– Давай чай сделаю, если у тебя еще вопросы остались, – сказал Бессмертный, вернувшись ко мне взглядом.

– О-о-о, у меня остался только один самый главный вопрос… – Кощей приподнял бровь. – Почему пьешь чай без сахара? – Изобразила задумчивость. – Сахарный диабет? Возраст же…

Кощей приподнял мою голову за подбородок. Я уже обратила внимание, что он часто так делает, когда испытывает сильные эмоции и хочет что-то увидеть в моих глазах. Пока только не поняла, в поисках чего он находится, когда разглядывает мою голубую радужку. Его взгляд был черный от внутренней бури.