— Это русский доктор, — пояснил Вилли.

— Я его узнала.

— Вот и хорошо, что я такой запоминающийся. А теперь сматываемся.

— Я боюсь, — Габи вновь разразилась водопадом слез.

— А вот сопли нам, сударыня, совсем не к лицу, — попытался пошутить Артем. — Взгляни сама.

Он вытащил из кармана телефон и навел на Габи камеру. Вспышка осветила котельную, перепугав и Габи, и Вилли.

— Посмотри.

Артем показал пораженной девушке ее заплаканное лицо.

— Это я? — удивленно спросила она. — Я такая страшная?

— Вот как хорошо. Нормальная женская реакция сразу приводит в чувство даже безнадежную истеричку. А теперь уходим.

Но вспыхнувшая камера сыграла с ними злую шутку. Отблеск света в окне увидели со двора. Два солдата в гестаповской форме, в касках, с автоматами на груди, двинулись к сараю, освещая стены фонарем.

— Бежим!

Артем схватил Габи за руку и потянул в распахнутую дверь.

— Вилли, не отставай! — крикнул он, не заметив адъютанта рядом.

— Я их задержу.

— Не стой дурнем! Еще успеем.

Но Вилли остался у стены, глядя на приближающийся луч света. Когда солдаты оказались совсем рядом и осторожно выглянули из-за угла, он отделился от стены и, шагнув навстречу, громко выкрикнул:

— Смирно! Кто такие?! Быстро доложите господину унтер-офицеру, что вы здесь делаете?

Однако номер с наездом не прошел. Опешившие поначалу гестаповцы быстро разобрались, что перед ними ничего не значащий для них моряк, и отодвинули Вилли в сторону. Один заглянул в сарай, другой увидел убегающих Артема с Габи и сорвал с шеи автомат.

— Стоять! — крикнул он, передергивая затвор.

Не раздумывая, Вилли схватил одной рукой ствол, другой с размаху приложился солдату в челюсть. Гестаповец рухнул на спину, выпустив автомат из рук. Но второй отреагировал мгновенно. Удар ногой в живот и длинная очередь отбросили адъютанта к стене.

Артем мчался гигантскими прыжками, не обращая внимания на хлеставшие по лицу виноградные листья. Сзади еле успевала бежать, ухватившись за его руку, Габи. На спине Артема немилосердно прыгала сумка. Наконец, не выдержав, он остановился и, тяжело дыша, осел под куст.

— Патруль погонится за нами, — сказала, задыхаясь, Габи.

— Ничего! Ты еще не знаешь, кто самый лучший бегун от патруля. Меня в Питере за всю учебу ни разу не смогли поймать, — грустно улыбнулся Артем.

Где сейчас этот Питер? Да и патруль там был не такой сумасшедший, не палил вдогонку из автомата. А оружие у начальника патруля скорее было для бутафории или самоуспокоения.

— Сумка тяжелая.

Он с трудом поднялся на ноги.

— Что у тебя там?

— Твоя жизнь.

— Объясни? — с трудом переводя дух, спросила Габи.

— А ты как думала? Живешь-то ты взаймы. Я твоему отцу слово дал, вот и выполняю. А выполнит ли он свое, еще вопрос. Так что эту сумку нужно беречь, а то и я останусь в должниках.

— Ты мне ничего не должен, так что можешь ее бросить.

— Ух ты, какие мы гордые. Покажи лучше, куда идти. Ты же здесь должна все знать.

Габи с минуту обиженно помолчала, затем махнула рукой:

— Идем туда. Там, за стрельбищем, овраги.

Шарфюрер Мольтке услужливо уступил свое кресло штурмбаннфюреру.