— Я все равно ничего не понял, командир. Почему не можем?

— Смотри сюда! — Дмитрий Николаевич подтянул с пола край карты. — Это Альтен-фьорд. Здесь стоит «Тирпиц» с сотоварищами. И обрати внимание на мою пометку — четвертого июля он еще здесь. А выйдет он в море ранним утром пятого. И приказ бросить конвой охранение получит уже после того, как погибнет Рябинин-старший! А это значит, что ничего наша атака на «Тирпиц» не изменит. Нет, конечно, изменит, но деда мы не спасем. Эти два факта не связаны друг с другом. Да и как я могу помешать трем десяткам торпедоносцев атаковать конвой?

— Командир, у нас еще есть «Стрелы». Можем смешать строй и сорвать атаку.

— Можем. Но, спасая деда Рябинина, мы упустим «Тирпиц»! И тогда история с конвоем повторится. Без охраны его растерзают лодки и авиация. А между Альтен-фьордом и танкером «Азербайджан» четыреста миль. И получается, что вечером четвертого июля я должен сорвать атаку самолетов, а уже на рассвете пятого стеречь у выхода из фьорда линкор. Не вяжется! Не успеваем!

— Да… — разочарованно протянул старпом. — Придется все объяснить Рябинину и извиниться.

— Ты так говоришь, будто речь идет не о жизни его деда, а черт знает о чем. Мол, извини, Саша, мы обещали тебе конфетку, но передумали и вдвоем со старшим помощником сожрали ее сами. Прости, так получилось. В следующий раз, может быть, поделимся.

— Мы не должны упустить «Тирпиц».

— Согласен. А Рябинин пусть будет еще одной жертвой, которыми питается война?

Долгов тяжело вздохнул и склонился над картой.

— Где здесь танкер?

— Вот, северо-восточней Медвежьего.

— Может, как-то попробовать их заранее предупредить? Ну не знаю! Пусть изменят маршрут, пойдут еще северней у самых льдов.

— А ты уверен, что тогда их вообще не утопят? Да дело-то и не в торпеде. Экипаж дыру заделает и благополучно доберется до пункта назначения. Чтобы спасти Рябинина-старшего и радистку, возможно, достаточно будет убрать их на три метра от места взрыва, и все пойдет по-другому.

Старший помощник встал, прошелся по тесной каюте и, наконец решившись, остановился напротив Дмитрия Николаевича.

— Тогда, командир, слушай мое предложение. Я, как истинный старпом, — тупой и смелый, и тебе мое предложение может показаться бредовым, но я все чаще убеждаюсь, что когда мне из ниоткуда приходит в голову такой бред, то он оказывается самым правильным.

— Толик, ты так начал, что я уже хочу отказаться. Хотя, наверное, послушаю.

— Я окажусь на танкере и спасу нашего дедушку, да и радистку-бабушку заодно!

Дмитрий Николаевич расхохотался.

— Точно что бред. Как же ты там окажешься?

— Пусть они меня подберут, как потерпевшего кораблекрушение.

— Какого крушения, Толя?

— Это что, командир? — Долгов ткнул в отметку на карте.

— Я тебе уже говорил — это первая жертва. Называется «Кристофер Ньюпорт».

— Вот — значит, я с него.

— Ну ты даешь! Это американский пароход.

— Ну и что? На нем не может плыть русский? Послушай, командир, это гениальный план! Вы высадите меня на спасательной лодке по курсу танкера, сразу, как утопят американца. Меня подберут. А вечером, когда будет налет торпедоносцев, я спасу наших персонажей. Вы в это время уходите и топите «Тирпиц», а потом возвращаетесь за мной! Разве не гениально?