— Слушай, а ведь Рябинин что-то рассказывал. Нужно с ним поговорить. У него, кажется, там дед погиб!

— Я уже с ним, Толик, говорил.

— Когда ты, командир, только все успеваешь? Ну и что?

— Да, что. Обрадовался очень. Загорелся идеей деда спасти.

— Ну, а ты что?

— Да «что», «что»! Не получается у нас!

— Почему, командир? Все время получалось, а теперь не получается?

Дмитрий Николаевич встал и, дернув Долгова за рукав, сказал:

— Пошли! В каюте у меня вместе помозгуем.

Короткий откидной стол в каюте командира был завален раскрытыми в нужных местах книгами и газетными вырезками. Широкий лист карты, прижатый циркулем и длинной линейкой, свисал на пол. Старпом удивленно остановился на пороге.

— Командир! Да ты же тут, наверное, уже сутки стратегический план разрабатываешь! И даже словом не проговорился. Когда задумал?

— Да когда нас как зайцев гоняли, тогда и появилась мысль что-то кардинально изменить. А то мы все как-то полумерами, будто боимся немцев обидеть. В перископ когда на крейсер посмотрел, решил, что хватит на мелочи размениваться. Нужно что-то крупное на дно отправить. Ну, а что у немцев есть крупнее, чем «Тирпиц»?

— Не знаю, командир.

— Ничего!

— Ну что ж. Отличная идея! А на сколько этот «Тирпиц» тянет?

— Пятьдесят три тысячи тонн.

— Ого!

— Вот тебе и «ого». Почти как наш авианосец «Кузнецов». Двести пятьдесят метров длины. Полторы тысячи экипаж.

— Так в чем ты сомневаешься? Неужели не осилим?

Дмитрий Николаевич расстроенно сбросил со стула листы со схемами и сел, разгладив карту руками.

— Не в «Тирпице» дело. Хотя я, когда начал вникать, почему конвой погиб, сразу понял, что всему причиной этот линкор. Англичане испугались его выхода в море и приказали охранению бросить конвой и срочно уходить на запад. А кораблям рассеяться и самостоятельно добираться в Мурманск и Архангельск. Первая мысль возникла — подстеречь линкор на выходе из шхер и пустить на дно. Весть эта сразу станет известна англичанам, и никто охранение с конвоя не снимет. Груз дойдет до места назначения, и корабли все останутся целы.

Долгов сел напротив и пролистал справочник с фотографиями кораблей конвоя вперемешку с фотографиями улыбающихся командиров лодок, их утопивших.

— Ну и что? Правильная мысль.

— Затем я хотел уточнить кой-какие детали и позвал Рябинина. А он понял так, что мы хотим спасти его деда, и обрадовался.

— Так и спасем! Сам же говоришь — охранение не сбежит и все останутся целы.

— Смотри! — командир лег животом на карту и принялся водить пальцем по отмеченным карандашом значкам. — Это места погибших кораблей конвоя с датой и временем. Первым был американский пароход «Кристофер Ньюпорт». Вот он. Сто миль севернее острова Медвежий. Это было утром четвертого июля. А вечером этого же дня группа «хейнкелей»-торпедоносцев налетела на конвой и торпедировала три корабля. Среди которых был и танкер «Азербайджан». При взрыве торпеды погибло два человека: радистка, жена капитана, и трюмный Рябинин, дед нашего Рябинина. Самое плохое то, что я не разобрался и пообещал, что мы спасем его деда. Он так обрадовался, а теперь получается, что я трепло и ничего мы изменить не можем. Команда заделала пробоину и довела танкер в Архангельск. Больше жертв не было. Но и эти мы предотвратить не в силах!