– Нет, я должна сама, – тряхнула она головой.

– Ладно, тогда, если тебе плохо будет, найди меня, – сказал Крот без особой надежды, понимая, что это только слова. Она уходила, и с этим он ничего не мог поделать. Знала, что дома ее ничего хорошего не ждет, – но и с ним не хотела остаться. «Почему она возвращается? Ее мать там сгубили, и сама пропадет». И все же он ухватился за эту идею.

– Когда я тебе буду нужен, записку можешь передать вон хоть через него, – Медный согласно кивнул. – Через любого сталкера можешь передать – меня найдут.

Искра кивнула, на глаза ее навернулись слезы.

– Я пригляжу за ней, – сказал Медный. – Из девчонки может выйти толк. И не надо смотреть на меня так зверски – она не в моем вкусе. Я люблю женщин постарше. А вообще, там, где женщины, тут же начинаются какие-то тайны, дрязги, черт знает что. Без них, пожалуй, спокойнее.

Крот проводил их до блокпоста. Долго смотрел, как Искра уходит от него. Обернется в последний раз или нет? Не обернулась.

«Вот и все, – подумал он, – впереди опять серые сталкерские будни». А ведь Искра отчасти права, похоже – возможно, все случилось как раз из-за нее. Может, и не было ничего интересного на Кузьминках, скорее всего, был просто слух, который распустило красное руководство, чтобы отвлечь внимание от главной задачи экспедиции – сбагрить девчонку туда, откуда непросто выбраться. Выбрали сталкеров, каких не жалко, – старого служаку Следопыта и пьяницу Медного, который давно уже колол глаза руководству. Причем Медного явно использовали втемную, он даже не знал до последнего момента, что один из членов группы – девушка.

Кто мог предвидеть, что там, на Кузьминках, они раскопают старые местные тайны и вмешаются не в свое дело, что Следопыт будет ранен и миссия его окончится провалом? Может, и впрямь судьба отомстила ему за попытку вмешаться в чужую жизнь? Сколько же трагедий произошло из-за того, что красному генсеку вздумалось устранить девчонку. Хорошо, что он не озвучил эти мысли Искре, – тогда бы ей до конца дней не знать покоя. Хотя по большому счету винить во всем нужно товарища Москвина – а у него наверняка хватает и более тяжелых грехов на совести.

«Как бы там ни было, – подумал Крот, – я в этой истории свою роль сыграл – и больше пока не нужен. Ну, что ж. Надо продолжать делать свое дело, а все остальное – от лукавого. Товарищ Москвин дал девочке счастливое детство, глядишь, еще чего-нибудь добавит. А что могу дать ей я? Ей бы за идею пострадать, ей бы отомстить – молодая она еще очень. А что я для нее сделал, она оценит, может, лет через десять. Конечно, ей со мной неинтересно, я – черная кость, наемный добытчик. И все же кое на что и я способен – делать свою работу. Если б не я, девочка могла бы погибнуть, а я ее спас. И может, она все-таки вспомнит обо мне, когда ей нужна будет помощь? Может, судьба, которая уже второй раз нас сводит, устроит нам и третью встречу? Остается только ждать».

Крот вернулся в бар и заказал еще браги. Какой-то тип со смутно знакомым лицом за соседним столиком заулыбался ему, поднял вверх алюминиевую кружку: