– Да чтоб ты сдох, – сплюнул я. – Такую картинку смазал.

– Это я могу. Это я с радостью. Но сдохну я, умрешь и ты. А ты этого не хочешь.

– Ты же знаешь, что я пытался убить себя.

– Не занимайся самообманом – это было от нечего делать. Да и просто исследовательская жилка взыграла.

Я покачал головой, вернее, покачал бы, если бы мог, – спорить тут бесполезно.

– Тебя не обманешь.

– Самого себя в принципе сложно обмануть, – философски заметило оно. – Слушай, мне, конечно, приятно с тобой языки полоскать, но, может, ты уже сделаешь то, что должен?

– А что я должен?

Наверное, глюк сейчас сделал печальное лицо, я этого не видел, но знал, что так и есть. Некоторое время висела тишина, впрочем, она всегда здесь висела, ведь я не был уверен, что веду этот диалог вслух, а не в своем воображении.

– Ничего не видишь.

– Я знаю, – в очередной раз повторил я.

– Нет, не знаешь. Ты. Ничего. Не. Видишь. А должен видеть.

– И как же мне, по-твоему, увидеть ничего?

Тишина.

– Эй?

Тишина.

– Эй!

И вновь тишина.

– Смотался, – вздохнул я. – Тоже мне сфинкс – увидь ничего. Еще бы на ноль попросил поделить.

И я вновь погрузился в себя. Порой мне казалось, что я погружаюсь слишком глубоко и уже давно не могу найти пути назад, а все, что происходит вокруг, вся эта тьма, – лишь иллюзия. Или иллюзия иллюзии. В общем, как вы уже поняли, я напрочь утратил какую-либо связь с реальностью. Словно запущенный некогда спутник, навечно отправленный путешествовать к краю вселенной. Вот только у него были хоть какие-то соседи по черной реальности, у меня же – лишь собственные мысли. Все равно как если бы тебя вывернули наизнанку и заставили смотреть на собственное нутро. А собственное нутро, как правило, не нравится ни одному человеку. Не нравилось оно и мне. И я заснул. Или проснулся, этого я тоже уже не мог понять.

С тех пор видение пропало. А может, оно молчало, не желая разговаривать само с собой. Я все еще жил, хотя больше напоминал овощ, который пока еще в состоянии иногда мыслить. Иногда, потому что я явственно ощущал, что почти сошел с ума. Мысли напоминали океан хаоса, не поддающийся описанию. И в том океане не было ни краев, ни дна, ничего, что могло бы его хоть как-то определить.

Порой, выплывая из него, я понимал, что все так же безуспешно и бездумно цепляюсь за привычную реальность, давно утраченную в этом маленьком клочке мрака. Что здесь было? Только я, если, конечно, я все еще существовал. Чего здесь не было? Ничего. В сухом остатке здесь не было даже меня, потому как я все время пребывал где-то в безумном океане.

Я путешествовал по своим воспоминаниям. Иногда они казались слишком отчетливыми, слишком живыми, тогда я терялся в них, понимая, что окутанная тьмой комната – лишь видение. Порой воспоминания были сухими и скупыми, и тогда я бы выл, но язык меня уже не слушался. Скорее всего, я мертв… но вряд ли – ведь изредка я все же мыслю.

«Сегодня» – кстати, не уверен, что это было именно «сегодня», потому как вполне могло быть воспоминанием о прошедшем «дне»… Но не суть. Так вот, я вспоминал последнее, что мне удалось увидеть. И это был вовсе не плац – это была мастерская сумасшедшего скульптора.