Публикация в США ответов Сталина на вопросы корреспондента «Нью-Йорк Таймс» Дж. Рестона вызвала большой интерес американской печати и официального Вашингтона. Однако американцы фактически отказались от предложенной Сталиным встречи на высшем уровне, и советские надежды на возобновление сотрудничества не оправдались.)

Для Советского Союза события приобрели крайне жестокий характер. Теперь прежде всего требовалось проверить готовность его политической элиты к новому противостоянию.

За годы войны в стране выросло много нового, сложились своеобразные группировки в армии, промышленности, торговле и распределении товаров. В партийном руководстве это тоже было видно: достаточно посмотреть на персональный состав Специального комитета по атомному оружию, чтобы отметить присутствие в нем только сталинских выдвиженцев. Группа технократов Маленкова — Берии и ее кадры в партии, экономике, органах безопасности была доминирующей. В армии на роль лидера претендовал Жуков. В регионах укрепились клиентелы первых партийных секретарей. В самых же низах повседневной жизни ширилось настроение едва ли не анархической воли у демобилизовавшихся из армии солдат. В деревнях, испытывавших страшные тяготы, распространялось ожидание то ли роспуска колхозов, то ли разрешения вольной торговли.

Следующим после «дела авиаторов» стало «дело Жукова». 20 мая 1945 года начальник тыла Красной Армии генерал армии A. B. Хрулев направил заместителю Председателя Совета Министров СССР В. М. Молотову служебную записку:

«В ноябре с.г. заседание Союзного Контрольного Совета в Германии будет проходить под председательством Маршала Советского Союза тов. Жукова.

По установившемуся порядку, обслуживание питанием участников заседания производит председательствующий.

Заместитель тов. Жукова генерал армии тов. Соколовский для этой цели просит выделить продовольственные товары обязательно отечественного производства.

Об отпуске отечественных деликатесных продуктов также поступило ходатайство от Маршала тов. Конева.

Прошу Вас предложить Наркоммясомолпрому, Нарком-пищепрому и Наркомрыбпрому СССР выделить для просимой цели на 4-й квартал с.г. за счет непереходящих остатков промышленности:

колбасы в ассортименте копченостей — 4 тонны

икры разной — 3 тонны

рыбных изделий, сельдей и рыбных деликатесов — 8 тонн

шпрот и сардин и других консервов — 12 тыс. банок

кондитерских изделий в ассортименте — 3 тонны

водки — 10 тыс. литров

вин разных и коньяков — 70 тыс. литров

папирос высшего сорта — 700 000 штук».

Молотова эта просьба поразила, и он на служебной записке толстым синим карандашом написал: «тт. Булганину, Хрулеву. Нельзя „угощенье“ превращать в пиршество несусветных размеров. Если раз в сто и больше сократить некоторые продукты (икра, вина и др.), вычеркнуть все роскошества (ананасы, варенье и т. п.), тогда я не возражаю. В. Молотов. 23/Х.». (РГАСПИ, Ф. 82. Оп. 2. Д. 816. Л. 56.)

Не оценив широкий жест военных, Молотов сделал первый шаг в развернувшейся вскоре государственной кампании по приведению национальных героев в чувство.