Он щелкнул пальцами, и тут же перед нами поставили по хрустальной рюмке. Официант с поклоном удалился, однако я шкурой чуял: весь вечер, что мы познаéм местную кухню, он, такой шустрый и раболепный, будет за нами приглядывать.
Пригубив бренди, Чарли сказал:
— Боже мой, ну и вкуснота.
Я тоже отпил и сразу почувствовал разницу. Этот бренди настолько отличался от выпитых мной прежде, настолько превосходил мои ожидания, что я подумал: а бренди ли это? Как бы там ни было, вкус мне понравился, очень, и я поспешил сделать второй, еще больший глоток. После, стараясь говорить непринужденно, спросил у Чарли:
— Ну, и как нам быть с заданием Командора?
— В каком смысле? — переспросил братец. — Доведем дело до конца.
— Он ведь нас обманул.
— А что ты предлагаешь, Эли? Не время сейчас рвать связи с Командором. По крайней мере, стоит сначала разобраться с этой Светящейся рекой.
Даже не работай мы на Командора, я бы все равно докопался до сути.
— Что, если Моррис и Варм преуспеют? Ограбишь их?
— Пока не знаю.
— Если же они потерпят неудачу, придется, думаю, прикончить их.
Чарли безразлично пожал плечами.
— Слушай, я и правда пока не думал!
Официант принес наши стейки. Чарли отрезал кусочек, отправил его в рот и замычал от удовольствия. Я тоже попробовал мясо, однако разум мой был занят отнюдь не ужином. Пока Чарли в хорошем настроении, надо разобраться во всем.
— Я тут прикинул: если не говорить, что мы нашли дневник Морриса, то и в Орегон вернуться не стыдно. Даже с пустыми руками.
Чарли проглотил недожеванный кусок мяса. Настроения как не бывало.
— Какого хрена, Эли? О чем ты толкуешь? — спросил он. — Изволь-ка объясниться. Во-первых, что мы скажем Командору?
— Правду. Скажем, что Моррис бежал с Вармом, а куда — неизвестно. С какой стати нам искать их, если неизвестно, где они?
— Командор потребовал бы самое меньшее проверить участок Варма.
— Верно. Можем сказать, что были там и никого не нашли. Но если тебе так неймется, заглянем на прииск на обратном пути. Все равно Варм туда не сунется. Это я к чему: если преследовать Варма нас побуждает исключительно содержимое дневника, то сжечь его, и вся недолга. Забудем, что видели записи.
— А что, если дело не только в них?
— Для меня в них и только в них.
— Ты на что намекаешь, братец?
Я ответил:
— Сложим деньги из заначки Мейфилда и собственных сбережений, и не надо больше вкалывать на Командора.
— С какой стати?
— Ты же сам собирался. Помню, как ты обмолвился: «Я подумывал завязать…»
— Любой, кто имеет постоянную работу, нет-нет да подумывает об уходе.
— Пора нам завязывать, Чарли.
— А дальше? Дальше-то что? — Чарли выковырял застрявший в зубах кусочек жира и бросил его на тарелку. — Аппетит мне хочешь испортить?
— Откроем на пару факторию, — предложил я.
— Чего? Чего мы откроем?
— Подзадержались мы на службе у Командора. Оставили порядком и здоровья, и юности. Сейчас хороший шанс завязать.
Чарли все мрачнел и мрачнел. Я думал, он швырнет салфетку на стол и набросится на меня с кулаками. Однако на самом пике озлобленности внутренний голос шепнул ему что-то, и мой братец вернулся к еде. Он уписывал стейк за обе щеки. Мое же блюдо стыло едва початым. Доев, Чарли попросил счет и, невзирая на цену, заплатил за нас обоих. Я приготовился, что он скажет какую-нибудь гадость, и в конце ужина дождался. Потягивая остатки вина, Чарли произнес: