— Меня это не волнует! — безрассудно закричал он и осознал, что говорит правду. Он хотел жить: он хотел быть вместе с Розмари, хотел снова учиться и заниматься исследованиями, чувствовать лучи солнца на своем лице, вкус пищи, бежать, смеяться и заниматься любовью. Но он не мог оставить Замару. Может быть, если он останется здесь с ними, он сможет как-то помочь.

— Нет. Я достаточно вреда нанесла тебе. Джейкоб, настало время уйти. Оставить разум, в который, прежде всего, я никогда не должна была вторгаться. Я не возьму тебя с собой.

— Замара…

Замара прикрыла глаза и запрокинула голову, улыбаясь ему в последний раз. В его голове появился легкий шепот — чувство привязаности, вера в него.

Он почувствовал, как она потянулась вдаль, касаясь и в то же время словно отталкивая его. Когда-то, когда она столь решительно вошла в его разум, он едва смог вынести это. Сейчас же Джейк не хотел, чтобы она уходила, не хотел, чтобы она приносила себя в жертву… Боже, он даже представить себе не мог, каково это — провести вечность в качестве части Улрезажа. Он боролся с ней, но ее воля была сильнее. Когда она наконец-то вырвалась на свободу, он резко выкрикнул ее имя, чувствуя себя оставленным, покинутым и совершенно опустошенным.

— Замара!

Она исчезла.

Опустилась тьма.

Гигантское темное создание замерло. Розмари нахмурилась и продолжила смотреть сквозь прицел. Что происходит? Муталиски и разнообразные корабли Доминиона продолжали атаковать его, но он просто… стоял? сидел?… на месте. Неожиданно его тело вздрогнуло, словно от спазма. Темных архонт выбросил руку, сотканную из тьмы, а внутри него что-то шевелилось, словно в мешок бросили нечто, ожесточенно пытающееся высвободиться. Она ощутила покалывание, а желудок сжался, когда вокруг нее затрещала энергия, достаточно сильная, чтобы быть ощутимой, но недостаточно, чтобы испепелить или вообще нанести какой-либо вред. Медленно опустив винтовку, она смотрела.

Раздался сверхъестественный стон, и даже она скривилась. Некоторые из кораблей Доминиона отступили, испуганные странными движениями темного архонта и режущим уши криком, который он испустил. Зерги продолжали наступать, и на этот раз Улрезаж не отбрасывал их. Он просто стоял, и они скапливались вокруг него, не нанося урона, но и, определенно, не получая его.

— Какого черта… — прошептала Розмари.

Улрезаж вспыхнул тьмой столь яростной, что вспышка напоминала яркий свет. Розмари задохнулась и зажмурила глаза лишь на секунду, а затем заставила себя открыть их.

Улрезаж исчез.

Полсекунды девушка потратила на размышления о том, что случилось, а затем на ее лице расплылась хищная улыбка. Быстрым движением она скрылась за колонной, подняла винтовку и принялась стрелять в клубящееся болото плоти и панцирей, которым казались зерги.

Она уничтожит их как можно больше, упиваясь возможностью наконец-то уничтожить то, что отчаянно требовало этого.

А затем проделает то же самое с их предводителем.

Итан не верил своим глазам. Он не знал, что произошло, и, по правде говоря, это его не беспокоило. Улыбаясь вполне человеческой улыбкой, он силой мысли непринужденно перенаправлил то, что осталось от армии зергов, к двум оставшимся противникам. Он был рад, что больше нет нужды сражаться бок о бок с протоссами и терранами — зерги должны уничтожать их, а не сотрудничать. Зерги — высшая раса. Так сказала его королева. Так считал он сам. Он докажет это ей, докажет свою преданность и ценность, принеся ей то, что требуется.