Я много карт повидала в своей жизни и знала, что где-то там, за долгими неделями путешествий и миль океана, есть земля. Но меня все равно преследовало ощущение, что мы стоим на краю мира. Подул прохладный бриз, донося до нас влажный соленый запах и тихие крики чаек.

— Необъятные просторы, — проговорила я, наконец. Мал кивнул и улыбнулся.

— Хорошее место, чтобы спрятаться.

Он закопался рукой в моих спутанных волосах и достал золотую шпильку. Один завиток высвободился из хитроумной прически и упал мне на шею.

— Это нам на одежду, — сказал парень и засунул шпильку в карман.

Всего день назад Женя засовывала эти самые шпильки в мои волосы. Я больше никогда не увижу ни ее, ни кого-либо другого из дворца. Сердце жалобно сжалось. Не знаю, была ли Женя мне настоящей подругой, но я все равно буду по ней скучать.

Мал оставил меня в гуще деревьев неподалеку от тропы. Мы оба согласились, что будет лучше, если он пойдет в Ос Керво один, но прощание далось мне тяжело. Он сказал, что мне стоит отдохнуть, но стоило ему уйти, и сон как рукой сняло. Я все еще чувствовала биение силы в своем теле, эхо того, что я сотворила в Каньоне.

Тогда я нащупала рукой ошейник. Никогда не испытывала подобного могущества. Часть меня жаждала ощутить его вновь. «А как же люди, которых ты бросила?» — возник голос в моей голове, который мне отчаянно хотелось проигнорировать. Послы, солдаты, Гриши… Я обрекла их на верную смерть и даже не знала, погиб ли Дарклинг. Разорвали ли его на части волькры? Отомстили ли потерянные мужчины и женщины из деревни Тулы Черному Еретику? Или, возможно, в эту самую минуту он мчался ко мне по мертвым просторам Неморя, готовясь обрушить неминуемую расплату?

Я передернулась от последней мысли и начала мерить шагами землю, вздрагивая от каждого звука. К вечеру я убедила себя, что Мала узнали и схватили. Заслышав шаги и увидев знакомый силуэт за деревьями, я чуть не расплакалась от счастья.

— Проблем не возникло? — спросила я дрожащим голосом, пытаясь скрыть свою взволнованность.

— Нет. Никогда не видел такого людного города. Никто на меня даже не смотрел.

На нем была новая рубашка и широкое пальто. В руках он нес одежду для меня: мешковатое платье такого выцветшего красного цвета, что оно казалось оранжевым, и горчичное пальто. Он вручил их мне и тактично отвернулся, чтобы дать мне возможность переодеться. Я неловко пыталась расстегнуть крошечные пуговки на кафтане, казалось, что их здесь тысячи.

Когда шелк наконец соскользнул с моих плеч и собрался у ног, я ощутила, как с меня упал тяжкий груз. Прохладный весенний воздух приятно пощипывал обнажённую кожу, и я впервые осмелилась понадеяться, что мы свободны. Но пришлось быстро отмахнуться от этой мысли. Пока смерть Дарклинга не подтверждена, я не смогу дышать спокойно.

Я натянула грубое шерстяное платье и желтое пальто.

— Ты специально подобрал самую уродливую одежду, какую только можно найти?

Мал обернулся и не смог сдержать улыбки.

— Я купил первое, что попалось на глаза, — затем его улыбка потускнела. Он легонько коснулся моей щеки и тихо продолжил хриплым голосом: — Я больше никогда не хочу видеть тебя в черном.