— Доброго здоровья — вежливо, не по уставному поздоровался князь, ибо его отец учил его, что аристократия отличается от быдла вежливостью и обходительными манерами даже с нижними чинами. А опыт боевого (тут шла настоящая, без шуток, война) летчика подсказывал, что вернется он на аэродром или нет после очередной штурмовки какой-нибудь банды — это зависит не только от него, но и от тех людей, кто готовит самолет к вылету.

— Доброго здравия и вам, Ваше благородие — на секунду оторвались от работы техники. Техниками они были в первом поколении — от сохи, из нищих, безлошадных деревень центральной России, подавшиеся от бескормицы в город и закончившие «за счет Государя» техническое училище с обязательством десять лет отслужить на военной службе. Пройдет десять лет — и они будут готовить к полетам уже гражданские машины, или их возьмут на какую фабрику — люди после армии там ценятся, они порядок знают. А с авиации и вовсе — без вопросов, ибо авиация учит скрупулезности, придирчивости и мелочности в технических вопросах. Самолет — не танк, сломается — технички не дождешься…

Князь поздоровался за руку с инженером, летным техником первого класса Васильченко, кивнул в сторону — отойдем мол.

Отойдя, первым делом Васильченко закурил сигарету, турецкую, черную и вонючую. Эта привычка убивала его, доктор запретил курить строго настрого, но он все равно курил, мотивируя тем, что живем один раз. Князь отступил чуть в сторону, чтобы сигаретный дым уплывал в распахнутые ворота ангара, не отравляя обоняние. Он курил только местный наргиле[22] — и то под настроение, а табаком — брезговал.

— Не попало?

— Нет, господин капитан. Бог миловал.

— Кого задело?

— То и странно — никого.

— Никого?!

— Истинный Бог — никого! — Васильченко истово перекрестился

Князю что-то не нравилось — но он пока не мог понять что. В произошедшем не было смысла — целить должны были в самолетные ангары.

— Коллиматор выставил?

— Выставил, проверил.

— Давление проверь. Травит, где то.

— Сделаем, господин капитан. Приземлились на сегодня…

— Прямо на задницу… — мрачно сказал князь — я позавтракаю и сюда. Вместе весь самолет переберем, коли не полетать сегодня.

Столовая — летчики мрачно называли ее «Ресторан две звезды Мишлен»[23], располагалась в старых британских одноэтажных казармах, на другом краю поля. В свое время захватившие город постанцы отсюда поспешно драпали — а русские им в этом помогали, наступая на пятки и обстреливая их главным калибром подошедших к берегу крейсеров. Бывшему зданию казарм досталось меньше всего — в итоге их отремонтировали и оборудовали как столовую для летного и технического персонала части. Правда, по проекту было два этажа, теперь осталось один — но это все, согласитесь, банальности и мелочи. Главное, что кормили там хоть и без изысков, но сытно. С шоколадом[24]. Единственно, по чему князь скучал, так это по сметане. В Висленском крае она входила в довольствие, а тут — ну не было тут сметаны!

Поскольку летчики считали себя «белой костью» — то и оборудовали свою столовую они как только смогли — с фарфоровыми тарелками, купленными вскладчину, с картинами на стенах, репродукциями но тем не менее, и даже со стыдливо прикрытым легкой шторкой «контрабандным» кальяном — командование кальян упорно не замечало. Да, некоторые подбавляли в курительную смесь и «зеленый сон» — но только после вылета, и в ограниченных пределах. Сами летчики следили друг за другом — звено штурмовиков состоит минимально из двух машин, истребительное звено — из четырех. Если хоть один не готов — погибнуть могут все, игра шла жесткая, без вариантов. Поэтому, по утрам никто и не думал подойти к кальяну.