А музыканты молодцы, они вели мелодию так, словно ее исполнение было для них так же привычно, как и исполнение тех мелодий, что знакомы им с самого детства.

Повернувшись к Эрариа, я взял, почти выхватил из его рук скрипку со смычком и прижал ее к щеке. Слушайте господа, слушайте, и вы услышите в ее пении голос моей души, потому что обычным голосом передать его нельзя…

Когда я закончил, в зале стояла абсолютная тишина.

Я отдал инструмент потрясенному Эрариа, переводившему свой взгляд со скрипки на меня и обратно. Помнишь мальчик, один наш разговор, что на скрипке играют не руками, а душой. Тогда я не мог тебе показать, потому что сам не знал, как это делать. Теперь я знаю, но повторить никогда не смогу, да и пытаться даже не буду.

Я сошел с небольшого возвышения, на котором находились музыканты, и пошел по направлению к выходу. Двери огромные по высоте и мне нет нужды опускать взгляд, чтобы не пройти мимо выхода.

Первым на пол полетел орден, висевший на ленточке у меня на груди. За ним последовала золотая шпага, жалобно позвякивая на плитках пола. Я рванул на груди орден, полученный мною за Кайденское ущелье. Но он не подался, наверное потому, что я заслужил его в полной мере. Тогда я рванул на груди парадный камзол, не утруждая себя расстегиванием пуговиц, сорвал его и отправил следом.

В левом боку взорвалась жгучая боль. Обманул Цаннер, не прошло еще двух часов. Скосив глаза, я увидел быстро расплывающееся по белоснежной ткани рубашки алое пятно. Ничего, я знаю, как с этим бороться, достаточно прижать левую руку к ребрам и притянуть ее правой. Дойду, не сдохну, там карета, там Прошка, а в доме меня ждет Цаннер, и он обязательно поможет.

— Рана разошлась — произнес чей-то голос в полной тишине, сопровождающей меня к выходу.

— Какие-то дешевые понты у меня получились, — пронеслось в голове, в которой уже удобно расположились два усердных молотобойца и еще кто-то, старательно закрывавший мне глаза серой мутью. Потом перед самыми глазами оказался мраморный пол, такой прохладный и приятный на ощупь, что я прижался к нему щекой.

— Он что-то шепчет — кто-то склонился у самой моей головы.

— Это слова из его песни и звучат они так — в моей душе нет больше места для тебя. — громко произнес он.

А потом пришла темнота…

— Да, Ваше Величество, он пришел в себя сегодня утром и его жизнь сейчас вне опасности. Лекарь сказал, что достаточно нескольких недель покоя. Но мой человек в его доме сообщил, что де Койн собрался покинуть столицу в самое ближайшее время.

— Ваш человек, граф? -

— Да Ваше Величество, он появился, как только барон приобрел дом, в котором сейчас находится. Извините, Ваше Величество, дело касалось Вашей безопасности, а это основная и самая главная часть моей работы. -

— И куда же он хочет уехать? Вероятно, Ваш человек должен об этом знать. -

— Де Койн собирается покинуть пределы Империи. Но это будет после того, как он полностью поправит свое здоровье. Куда он хочет уехать сейчас, не знает никто, даже его ближайшее окружение. -

— Понятно, граф. А как же его имущество, ведь для того чтобы избавиться от него, ему потребуется достаточно много времени. -