Прав был фер Стянуа, когда сказал что любовь для мужчин это болезнь. Только лекарство у него неправильное. А вот правильного, наверное, вообще не существует, или у каждого свое. Мое — уехать куда подальше, а там как получится.

Почему-то вспомнилось картинка из далекого детства, когда отец подобрал на улице кошелек, полный полновесных еще советских денег, целая зарплата.

Он пролежал у нас целые две недели, пока хозяин не нашелся. Я все просил, мама, купи яблок. Подожди сынок, отвечала она, зарплата скоро, тогда и купим. Вдруг хозяин сегодня придет, как мы ему в глаза смотреть будем. Нет, мы не голодовали, смешно даже, но не было лишних денег, на фрукты. У каждого они свои, детские воспоминания.

Яна, Яна. Убираться отсюда нужно срочно, что-то меня все больше тянет хоть одним глазком на нее посмотреть, в последний раз. Раньше проще было, когда в кровати валялся, только ночами жуть. Не от нее я бегу, от себя, если уж совсем честно.

Помню, поинтересовалась она однажды, что делать буду, если мы расстанемся. Да ничего, ответил. Уеду далеко, далеко и стану королем могучего королевства. Потом коварно нападу на Империю и возьму тебя в плен. Помещу в гарем, а он у меня огро-о-мный будет… Но ты все равно у меня любимой наложницей будешь, пообещал ей. Я к тебе не реже раза в месяц буду приходить. Почему-то это ее так забавляло, так она смеялась.

Чувствуя, что лицо расплывается в идиотской улыбке, я встал и подошел к окну.

Где-то там за морями и океанами есть еще один материк. Как я понял, их здесь всего два. Только попасть туда совсем не просто, мелкие тут моря, сплошь коралловые рифы. Как на севере от Австралии, где мой друган утонул. Эх Санька, Санька.

В первый раз судьба миловала, купались они на экваторе, праздник Нептуна был, традиция. Ушел пароход, а он на воде остался, не заметили. Не мудрено, там трезвым только корабельный пес был, и то вряд ли. Всю ночь на воде пролежал, нашли его под утро, хотя совсем и не его искали. Их двое таких счастливцев оказалось.

За одну ночь поседел. Поседеешь тут, когда до ближайшего берега тысяча миль. Хной потом подкрашивался, стеснялся. Восемнадцать ему тогда было, не время седеть еще.

Так что Гвартрия мне на хрен не нужна. Слышал я, что ходят с Гвартрии корабли на тот континент таинственный, это даже Коллайн мне рассказывал. Не очень, правда верится, по-любому экзотические товары должны присутствовать. А нету.

Как там Анри, интересно, давно уже в столицу вернуться должен.

На глаза попалась гитара, Прошкина работа. Я себе зарок дал, что больше в руки ее не возьму. Одну я уже в окошко выкинул, откуда эта взялась, непонятно. Не иначе у него талант гитары находить, как у меня неприятности на свою… корму.

Ну, так уж и быть, одну песенку я могу себе позволить. Слишком уж настроение лирическое. Вот эту вот, романс любимый, он так и называется, Романс. Даже не переводил его, и не буду.

Когда начал играть проигрыш, тихонечко скрипнула дверь. Понятно кто, все-таки добился своего.

Красивая музыка и слова такие же. Только пистолета не будет, не дождетесь.