«Ох, лишь бы он не смог убедить их!» – подумал Николас.

Индейцы совещались достаточно долго и, казалось, совсем не замечали Гримлера и Николаса, но последний всё равно старался не двигаться, сильно объятый страхом, и его господин, похоже, тоже почувствовал страх.

Наконец, голоса индейцев утихли, и они повернулись к путешественникам лицами. Слуга Гримлера уже приготовился уносить ноги, но никто из коренных американцев больше не хотел нападать. Да, тот индеец не смог убедить их, и они, хоть и поначалу сохраняли некоторое недоверие к путешественникам, но в конце они отложили своё оружие и готовы были хорошо принять их, хоть они и являлись европейцами. Такими были индейцы этого племени: вначале они были сильно недоверчивы к любым гостям, имевшим смелость появиться на их землях, но, если они убеждались, что эти гости не хотят причинить им ничего плохого, индейцы проявляли сильное гостеприимство. И в этом они отличались от других племён, также проживавших на берегу Саванны, которые были очень жестоки с гостями.

Итак, индейцы больше не проявляли враждебность. Один из них сделал жест Гримлеру и Николасу, приглашавший их пойти с ними, но в нём не содержалось больше ни капли жестокости. Они просто хотели показать их своему вождю, так как он должен знать обо всём, что происходит в его племени.

Гримлер понял этот жест и пошёл вместе с индейцами. Пока вся эта компания неспешно шла в её направлении, он стал озираться по сторонам с целью ещё ближе познакомиться с жизнью племени. К сожалению, сейчас почти всё оно сейчас сопровождало его и Николаса, поэтому ему не удалось почти ничего выяснить. Он только смог заметить, что лишь около нескольких хижин (во всём селении их насчитывалось не более десяти) были поля или загоны со скотом, поэтому можно было сделать вывод, что это племя очень неразвито, фактически застряв в каменном веке. «Или», подумал Гримлер, «у них есть общие поля и скот, которыми может пользоваться каждый из их племени, и которые я ещё не заметил».

Когда он наконец посмотрел вперёд, он увидел хижину вождя. Она была огромной, раз в пятнадцать выше остальных хижин, но она скрывалась в тени высокого дерева, так как находилась не в центре селения (поэтому он не смог увидеть её раньше), а на его левом краю, а остальные хижины окружали её подобно амфитеатру, но только с одной стороны. «В ней, наверное, более двух тысяч веток. Это может значить, что её строила по меньшей мере половина племени, и что оно очень любит своего вождя» – подумал Гримлер.

Когда эту процессию от хижины стало отделять всего два фута, индеец, шедший самым первым, довольно тихо крикнул, очевидно, зовя вождя. Тот ответил не сразу, лишь когда индеец произнёс этот звук во второй раз (уже чуть более громко), из хижины стала доноситься возня, и примерно через десять секунд из неё вышел её обитатель.

Всё племя поклонилось своему вождю, лишь только увидев его. Закончив эту церемонию, двое человек легко толкнули путешественников в спины, дав своим гостям понять, что им нужно подойти к вождю. Индейцы расступились перед ними, образовав широкую прямую дорогу, и Гримлер и Николас смогли полностью рассмотреть вождя.