– Ты ведь изгой – так издавна называли князей, что вотчин своих лишились и со «стола» изгнаны были. А еще изгой со своего времени – так что тебе место нужно уже здесь!
Атаман пыхнул люлькой, окутался табачным дымом, и после недолгой паузы произнес:
– А там сельцо мужицкое пустое стоит. Людишек татары в полон угнали, и по делу – поленились они крепостицу возвести от жадности своей. На дубраву понадеялись – там хотели спрятаться. И поделом им! Ногаи хаты не жгли, так что жить будет где. Из урожая что-то осталось – я всех селян, что к тебе «стрельцами» прибились, еще неделю тому назад туда отправил, как полон на Сечь привел.
Юрий внимательно посмотрел на кошевого атамана – такая предусмотрительность «характерника» его напугала. И тут Иван Сирко рассмеялся, причем искренне.
– Земли пустые стоят – а мужики хлеб для казаков растят. Мало у нас жита, если бы не царское хлебное жалование, голод случался бы. Да и селян не так жалко, если татары следующим летом зорить придут – казачьи хутора мне куда дороже, – атаман внимательно посмотрел на Галицкого, словно оценивая, на что он способен.
– На убой я тебя не отправляю – все оружие османское да татарское людям твоим оставили, все возы с пушками, да и добра подкинули в счет доли. Припасы на зиму, опять же, и порох с царского каравана. Я никогда долю свою не брал с походов, но тут попросил, когда дуванили, тебе ее полностью отдать. Так что отобьетесь сами, если что, и казачьи земли сохраните – первыми на себя татарский набег примите.
– Благодарствую за заботу, батько!
– Кроме Смальца, я тебе пятерых казаков отрядил, с тобой поедут, сторожевой заставой. Да двое джурами к тебе пойти согласились, хоть воин из тебя никакой. Ладно, Смалец их чему угодно научит добре!
Юрий еще раз поклонился, испытывая смутное беспокойство – он чувствовал какую-то недосказанность, скрывавшуюся в словах атамана, но не верить Ивану Сирко не мог…
Глава 8
– И что мне с этим хутором теперь делать?
Вопрос невольно завис в воздухе, заданный самому себе для успокоения. Стало ясно, что кошевой атаман Иван Сирко его надежно упрятал в самом дальнем «медвежьем углу» от всех любопытных глаз – и в первую очередь от самих сечевиков. Да и сотником Галицкого называл с явственной иронией в голосе – таковым, понятное дело, Юрий не был, и являться никак не мог.
Как в поговорке – ни по рылу, ни по чину!.
А вот то, что над ним не было ни куренного атамана, коих в войске Низовом до четырех десятков насчитывалось, ни паланочного полковника, главного атамана на местах, говорило о том, что расположение разоренного татарами селения, прилепившегося к горному кряжу, в верховьях Торца, находилось на краю «Дикого поля» вне войсковой территории запорожцев.
Видимо, беглые крестьяне хотели жить в своей воле, не прося защиты у казаков, за что и поплатились этим летом жестоко. И сколько таких селений сгинуло на кромке «Дикого поля» никто и не скажет – крымчаки зорили округу как могли. А потому желающих поселиться в этих благодатных местах мало. Лишь беглые, да холопы – как отменили Юрьев день на Москве, так и побежал народец поближе к югу, в эти края. Однако таких было немного. Большая масса беглецов просила покровительства у донских казаков, потому что знали – «с Дона выдачи нет».