– С утра мы зайдем за Перекопский вал, сам увидишь, какую крепость турки здесь построили. Сбежать теперь нам с тобой не удастся, через перешеек никто не пройдет. Утром все сам поймешь, говорить тебе сейчас не буду. Но не предавайся отчаянию – почти каждый год атаман Сирко в набеги на Крым ходит, и всякий раз удачливо. Может и нам с тобой повезет, молиться ежечасно о том надо.

Юрий в который раз стыдливо притих – кроме «Отче наш» он никаких молитв не знал. А ведь у монахов учился, в бурсе занятия вел. Правда, казак толком не знал, что он там преподавал. Но вот на вторую ночь, узнав, что его подопечный «забыл» почти все молитвы, кроме одной, воспринял известие совершенно спокойно. Сказал только грустным голосом, что такое зачастую бывает – от ударов по голове люди память порой полностью теряют, а иногда умалишенными становятся.

Так что всю дорогу казак его терпеливо учил «Символу веры» и молитвам – Галицкий проявил изрядное рвение, и уже сейчас мог по памяти воспроизвести любую, он запомнил с десяток.

– На Бога надейся, но сам не плошай!

– Верно, княже. До последнего бороться нужно, и на помощь братов надеяться! Они не бросят в беде! А если и не успеют с выручкой, то самому надо бежать из Крыма при любом удобном случае!

– Но как? Ты же сказал, что через Перекоп не пройти. Чонгар? Там через Сиваш переплыть надо. Арабатская стрелка? Через Керчь трудно совсем – на Тамани ногаи!

– Вот и память к тебе начала потихоньку возвращаться, княже, и это хорошо, таким ты мне сейчас нравишься, – удовлетворенно хмыкнул Смалец. – Раньше только одно знал – монахам в рот смотреть, слабый был – думал, не удерешь от конного, а ты смог! И путь тяжелейший выдержал, не скуля и падая, даже меня словом порой поддерживал. Я каждую ночь молюсь – вижу, что дух славных воителей в тебе проснулся! И это хорошо, теперь у меня есть надежда, что мы из беды выкрутимся.

– А как?

– Хитростью брать нужно, причем на Перекопе торговцы ждут. Знаешь, какие работники и слуги самые покорные и послушные?

– Откуда мне такое знать?

– Богомольцы, такие каким ты был. Со смирением и терпением все переносят, за оружие не хватаются, своим хозяевам не перечат и каверзы не устраивают. Потому мы с тобой ежедневно молились на каждом привале, перед закатом и перед восходом.

– Ах, вон оно что?

– Помощь Господня не помешает, да и людоловов нужно обмануть – то за доблесть почитать надобно. И кто-то из татар на нас глаз положил. Нет, никто из них не купит – весь навар с продажи сотникам и беям идет, а простым степнякам утвари бросят, горсть монет или пару совсем никудышных полоняников. Богомольцев тех же – они совсем никчемные, ремесла никакого не знают, да и в хозяйстве не столь рачительные как крестьяне. Калики перехожие. Вот таких неприкаянных сразу же сбывают торговцы. И за море не везут – зачем они там? Зато в любое кочевье возьмут спокойно – беды от богомольцев не ждут!

– Ага, понял. Дождемся момента – порешим хозяев…

– Как порешим? Не понял, – искренне удивился казак, – чего нам с ними решать? Легче зарезать!