— Расскажите подробнее, когда и где это было, — принялся за свои обязанности сыщика Лагудин.

— Обычно я ем все только тщательно проверенное. Или мама готовит, или мы заказываем в ресторанах, с которыми давно сотрудничаем. В «Пушкине» знают наизусть все, что мне можно. И шеф-повар там надежный, я ему доверяю. Но иногда на всяких там презентациях, вечеринках, банкетах трудно удержаться и кое-что приходится все-таки пробовать. Пару раз мне было просто плохо после таких приемов. Может быть, меня даже хотели там отравить, — добавила она шепотом.

— Наверно, это просто с непривычки? — мягко возразил Лагудин. — Вы же стараетесь питаться правильно, а пища на банкете могла быть слишком тяжеловата, или специи какие-нибудь для вас неподходящие.

— Нет-нет, не уговаривайте меня, Грязнов точно так же говорил! Но это кто-то делал нарочно! Я знаю. Вы думаете, что в балете все такие кисоньки да лапочки, а на самом деле все только и думают, как бы кого подсидеть да пакость какую-нибудь вытворить, лишь бы от конкуренции избавиться. — Голос молодой женщины стал злым и отрывистым.

— Вы уверены?

— Абсолютно! Это такой жестокий мир! Почему-то звезды любят рассказывать, как они страдают от того, что их узнают на улице. Это на самом деле полная ерунда. Бред! Они повесятся, если у них за день никто автограф не попросит. Но зато с того дня, как ты становишься знаменитой, тебя все коллеги начинают ненавидеть со страшной силой. Просто потому что тебе удалось выбиться в первые ряды, а они в кордебалете застряли. Когда я на тех гастролях японских вместо Шаболиной выступила, со мной потом девчонки из группы неделю не разговаривали. Можно подумать, это я виновата, что у нее нервный срыв был.

— Что-то у нас все разговоры мрачные, давайте о чем-нибудь веселом. — Лагудин попытался немного взбодрить Кутилину.

— Нет у меня ничего веселого. Одни неприятности кругом. Эта тварь мне переходит дорогу на каждом шагу. Все, ради чего я работала день и ночь, достается ей. Ума не приложу, как получилось, что Апраксин отдал ей роль Наташи Ростовой. Это моя роль. Моя!!! — Вероника явно перевозбудилась, вскочила и стала ходить по комнате из угла в угол.

Лагудин предпочел не встревать с глупыми репликами и просто внимательно слушал.

— Я ведь и внешне на Наташу Ростову похожа, и внутренне. Жаль, что балета не существует, только опера. Кстати, занудная ужасно. Приходится эту роль в кино играть. Я тоже, как она, такая же страстная и импульсивная, понимаете? Как он мог отдать роль Шаболиной? Она ведь блондинка, а у Наташи темные волосы, верно? — Вероника уже почти срывалась на визг.

Лагудин опять дипломатично промолчал, всем видом изображая понимание и сочувствие.

— Да и разве блондинка?! Это же так, политкорректное название ее светло-сереньких жиденьких волосиков. Ее лицо абсолютно некиногенично! Без макияжа на нее смотреть вообще невозможно! Что она сможет сыграть? Наташа живет любовью, страстями, а у Ольги за всю жизнь один ухажер-то и был всего. Заморыш какой-то с физтеха.

— Но вы же говорили нам, что за ней ухаживает Макаров, или я что-то напутал?