— Может быть, у педагогов были основания ее выделять? — осторожно спросил Лагудин.

— Еще чего! — фыркнула Вероника. — Просто случайно так получилось. Даже если тогда и правда у нее что-то получалось, то сейчас меня знают все, а ее только старушки, которые в Большом театре прописались с дореволюционных времен. Скорей бы цены на билеты сделали нормальные, чтобы эту нищую публику из театра убрать! — Вероника даже сжала кулаки. — А то ходят бедные и гордые, сидят на верхних ярусах и рассуждают о том, кто и как подъем тянет. Сами бы попробовали что-нибудь станцевать хоть раз!

В дверь комнаты деликатно постучалась Екатерина Алексеевна.

— Вероничка, Анатолий Андреевич, вот я тут вам перекусить приготовила.

Она подкатила к креслу, в котором сидел Лагудин, сервировочный столик с чаем, соками, миниатюрными бутербродиками на шпажках и восточными сладостями.

— Анатолий Андреевич, может быть, кофе? А то мы с Никой все чаем злоупотребляем, а про тех, кто кофе предпочитает, всегда забываем.

— Спасибо, Екатерина Алексеевна, вы не беспокойтесь. Все в самый раз. Я чайник, а не кофейник.

Женщины засмеялись, как им показалось, удачной шутке. Ну а если вам удачно, подумал Лагудин, то и нам — лучше не бывает.

Для Вероники был приготовлен зеленый чай из нескольких сортов трав и фруктовое ассорти. Она плотнее завернулась в шерстяной плед, словно пытаясь спрятаться от преследующих ее неприятностей.

— Спасибо, мамуля. Мы позовем, если еще что-нибудь понадобится.

Несколько минут Вероника вяло ковыряла фруктовый салат серебряной вилочкой. Взгляд был отсутствующий, словно ей совсем не до гостя. Лагудин терпеливо выжидал. И вдруг она оживилась:

— Вы знаете, мы с мамой много раз думали, не нанять ли дополнительную прислугу. У нас сейчас только приходящая. Мама всю жизнь только мной и занимается, я хотела бы дать ей немного отдохнуть. А то до сих пор все на ней. Во время моих гастролей она всегда что-нибудь глобальное делает — ремонты, перестановки, перепланировки… Так еще с детства повелось.

— А вашей маме скучно не будет, если вы ее совсем разгрузите?

— Совсем не получится, — рассмеялась девушка. — Но хоть чуть-чуть надо бы, а? Мама могла бы попутешествовать. Она ведь нигде почти не была. Если сопровождала меня на гастроли — то это никакой не отдых. К тому же она всегда так переживает за меня. Сейчас есть очень хорошие турагентства, которые индивидуальными турами занимаются. Я бы маме подобрала что-нибудь подходящее. Венецию, Флоренцию, Рим…

— Так за чем же дело стало?

— Боюсь, — поежилась Вероника.

— За маму? — удивился Лагудин.

— За себя, — перешла на шепот балерина.

— Что же может случиться? — нарочито спокойным тоном спросил Лагудин.

— Я боюсь, что, если мама перестанет следить за моим питанием, меня могут отравить, — широко распахнув свои синие глаза, сказала Кутилина.

— Кто?

— Завистники. Разве Денис вам ничего не рассказывал? Мне всю жизнь все завидуют. Это так тяжело! Я уже несколько раз чувствовала, что с едой было что-то не так. — Вероника болезненно поморщилась, сжав виски руками, как будто у нее болела голова.