В первые часы после захвата арабов Корли ожидал либо звонка с требованием освободить Фазиля, либо взрыва где-нибудь в людном месте города. Но ничего не произошло. Можно было перевести дух и продолжить поиски.

Во все полицейские участки Нового Орлеана передали дубликаты ключей, обнаруженных у Фазиля. Ключи передавались от смене к смене. Все тысяча триста полицейских города получили указания пытаться открыть любую дверь с навесным замком. Но Корли не верил в успех — слишком уж безнадежной казалась эта затея. Дверей с навесными замками в городе куда больше, чем сотрудников полиции.

Поиски бомбы продолжались, а шумиха вокруг Суперкубка все росла, как росли и толпы людей, стремящихся попасть на соревнования. Отели, рестораны, улицы Нового Орлеана были переполнены. Деньги в этом городе всегда текли рекой, но в эти дни река стала полноводной, как никогда. Музыка на улицах Французского квартала смолкала лишь под утро. Ночные бары, рестораны и казино этого увеселительного района не вмещали всех желающих. Очереди в «Галатуарз», к «Антуану», во «Двор двух сестер» казались нескончаемыми. Город жил предстоящим событием, и ему не было дела до проблем ФБР и полиции.

Все билеты на стоячие места давно уже распродали. Общее число проданных билетов достигло 84 000. Полиции хватало и других проблем — вместе с толпами зрителей в Новый Орлеан хлынули разного рода охотники до легких денег — аферисты, воры, проститутки.

В четверг утром Кабаков отправился в аэропорт взглянуть на прибытие команд «Вашингтон Редскинз» и «Дельфины Майами». Аэропорт переполнили толпы встречающих болельщиков. Кабаков испытывал беспокойство, вполне объяснимое, если вспомнить гибель израильских спортсменов в аэропорту Мюнхена. Не обращая внимания на игроков, израильтянин пристально изучал толпу. Лица попадались всякие. Кабаков не смог бы ответить, кого он пытается разглядеть среди них.

Как-то раз он наведался к Фазилю. Стоя у больничной койки, Кабаков долгие пять минут молча смотрел ему в лицо. Глаза террориста были закрыты, и он никак не показал, что заметил присутствие Кабакова. Рядом находились Корли и два дюжих агента ФБР. Наконец Кабаков заговорил:

— Фазиль, если американцы тебя выпустят, можешь считать свою жизнь законченной. Тебя выдадут израильским властям. Ты предстанешь перед судом за свое чудовищное преступление в Мюнхене, и через неделю тебя вздернут. Я буду счастлив увидеть это. Но у тебя есть шанс продлить свою жизнь. Если ты укажешь место, где спрятана бомба, то тебя будут судить здесь, в Америке. И судить не за убийство, а за незаконный ввоз оружия. Ты получишь пять лет тюрьмы, после которых тебя все равно выдадут Израилю. Но ты-то ведь уверен, что через пять лет Израиль уже канет в небытие. Так что у тебя есть шанс, Фазиль. Подумай об этом.

Ресницы Фазиля дрогнули. Он открыл глаза и в упор посмотрел на Кабакова. Внезапно голова его дернулась, и он плюнул в Кабакова. Плевок попал на рубашку. Кабаков не шелохнулся, лишь стиснул зубы и сжал кулаки. Произведенное усилие оказалось для Фазиля слишком болезненным. Лицо его сморщилось от боли, он в изнеможении откинулся на подушку и снова закрыл глаза. Кабаков еще некоторое время смотрел на него, затем резко повернулся и быстро вышел из больничной палаты.