— Джон, — осторожно начал Фрэнк Виней, — ты хоть соображаешь, что делаешь?

— Наверное, нет. А все равно делаю.

— Ронсара не так-то легко одурачить.

Джон удобно расположился в огромном кожаном кресле в библиотеке Фрэнка. Опершись подбородком на сплетенные пальцы, он задумчиво смотрел на шахматную доску. Они возобновили прерванную партию, начатую два дня назад.

— Ты первый ее в это втянул, — возразил он. Фрэнк побагровел.

— Я совершенно напрасно вмешался! — прорычал он.

— Хотел обхитрить меня? Думал, я скорее соглашусь занять твое место, если у меня будет стимул отойти от дел? — Джон сделал ход конем. — Шах.

— Вот сукин сын! — Фрэнк с минуту пристально смотрел на доску, затем взглянул на Джона. — Рано или поздно тебе все равно придется отойти отдел, и, по-моему, наилучшее применение своему опыту ты найдешь только в моем офисе.

— Рано или поздно — это еще не сейчас. Пока меня не скомпрометировали, я принесу больше пользы, участвуя в секретных операциях.

— Если ты собираешься вовлечь в свои игры Ниему Бердок, тебе придется уйти на покой скорее рано, чем поздно. Во-первых, ей известно твое настоящее имя. А во-вторых, — Фрэнк бросил на него проницательный взгляд, — сможешь ли ты пожертвовать ею в случае необходимости?

Глаза Джона стали холодными и пустыми.

— Я поступлю так, как сочту нужным. — И как только Фрэнк может его об этом спрашивать после истории с Венецией? — А Ниема к тому же лучше всех подходит на эту роль. В противном случае я не стал бы ее использовать. На вилле мне потребуется помощник, а она наверняка получит приглашение от Ронсара.

— А что, если он не клюнет на приманку? Что, если он ее не пригласит?

— Тогда я сделаю все, что в моих силах, но риск возрастет. С ней я мог бы свободно разгуливать по вилле, не вызывая подозрений.

— Хорошо. Я позабочусь о ее отправке в Европу. — Фрэнк заслонил короля слоном.

— На это я и рассчитывал, — сказал Джон и передвинул пешку. — Шах и мат.

— Вот сукин сын, — снова буркнул Фрэнк.

— Я сошла с ума, — пробормотала Ниема, спуская ноги с кровати.

Светало. Позевывая, она натянула спортивные штаны и футболку, носки и кроссовки. — Определенно спятила.

И как она могла согласиться помогать Медине? Она, которая поклялась никогда больше не участвовать в рискованных предприятиях? Неужели трагическая гибель Далласа ничему ее не научила?

Но Медина совершенно прав насчет терроризма. Он прав, когда говорит о применении новой взрывчатки, следствием которого может стать гибель тысяч ни в чем не повинных людей. Он прав, черт бы его побрал. Итак, она должна помочь.

Ниема прошла в ванную комнату, умылась, почистила зубы и расчесала волосы. Из зеркала на нее глянуло чуть опухшее от сна лицо, горевшее лихорадочным румянцем. Глаза ее блестели. Увидев эту картину, Ниема почти возненавидела себя. Да она, кажется, только о том и мечтает, чтобы вернуться к жизни, полной приключений! Даллас погиб, а она так и не извлекла урока из этой трагедии.

— Ниема! Поторапливайся!

Она словно приросла к месту. Не веря своим ушам, она приоткрыла дверь ванной и осторожно заглянула в спальню. Там никого не было. Тогда она потихоньку подкралась к двери, ведущей в холл. Со стороны ярко освещенной кухни доносился аппетитный запах свежесваренного кофе.