— Этот?! — крикнул он кому-то в кабину, указывая на Смиглы.

Видимо, получив утвердительный ответ, человек в зеленом берете выскочил и, схватив Смиглы, потащил к задней двери.

— Вы кто? — простонал ученый.

— Дед Мороз, йоп твою…

Тахо как завороженный смотрел на приближающегося монстра. Тот ревел, выбрасывал протуберанцы и искры; голова превращалась то в человеческий череп, то в бычью башку, то в кабанью, то в волчью…

— You’re one ugly mother… — в ужасе пробормотал Малон, глядя на чудовище.

— …fucker!!! — выкрикнул во всю глотку окончание ругательства Шелкопряд, вернувшись на свое место. — Гони, Тахо, чего ты ждешь?!

И Малон вдавил педаль газа в пол.

Бой, внезапно начавшийся по воле Егора Ветрова, продолжался. Крупнокалиберный пулемет бил короткими, и смерть собирала свой урожай. Похоже, тот, кто построил хижину, из которой огрызался пулемет, с пиететом относился к старой поговорке «Мой дом — моя крепость». Стены, сложенные из вековых дубов, надежно защищали от пуль.

— Да вы что, в окно из гранатомета попасть не можете? — заорал Стоун.

Было бы так просто! Уже двоих гранатометчиков положил неприятельский огонь.

— Сэр! — послышался голос. — Еще из какого-то дома снайперы бьют!

Монтгомери Стюарт схватил майора за плечо.

— Прикажи открыть подавляющий огонь из всего, что у вас есть! — зарычал он. — По всем домам.

— Но женщина, которую Элдридж приказал взять…

— Этот кабинетный пижон сидит в тепле и уюте, и его не кромсают двенадцатимиллиметровые пули! Приказывай сжечь деревню, пока у тебя не положили всех бойцов, или я приму командование! Ну же!

Александр Стоун колебался недолго. Смерив полковника недобрым взглядом, он заорал:

— Слушать новый приказ! Уничтожать один дом за другим! Смыкать кольцо по мере подавления огня противника!

Ждать пришлось недолго. В ближайшие дома полетели напалмовые заряды ручных гранатометов. Позади захлопали минометы. Первый же взрыв взметнул глиняную черепицу дома, из которого стрелял пулемет. Несколько гранатометных разрывов — и вспыхнула южная стена этой хижины…

Деревянные балки трещали, пыль и запах тола заполнили чердак. Егор кашлял и чертыхался, мотая оглушенной близким взрывом головой. Ловить в оптический прицел неприятельских солдат было уже невозможно, но Ветров продолжал огонь: пусть знает враг, что Егор не прекратит поливать его свинцом, пока жив.

Однако лента кончалась, а к исходящему от перегретого ствола жару добавился жар пламени, охватившего дом покойного дяди.

Грянул еще один взрыв, совсем рядом; Ветрова повалило ударной волной и осыпало осколками черепицы. Мельком он заметил, что вспыхнула ближайшая хижина.

— Мрази! — зарычал Егор и потянулся к ящику за новой лентой.

Он подскочил к «КОРДу», но тут же отдернул обожженные руки от раскаленного оружия. Схватил пластиковую бутылку с мутной водой и плеснул на ствол. Оглушительное шипение, клубы пара…

Превратив на окраине деревни избы в огромные столбы огня, отряд компании стал торопливо подтягивать фланг. Но вскоре взорвалось несколько спрятанных в снегу мин. Двое были убиты наповал, одному оторвало ногу, и тот заорал, катаясь и разбрызгивая кровь из культи. Егор понимал, что если его не убьют минометы, то он задохнется в едком дыму раньше, чем успеет выпустить все пули из ленты, которую, несмотря на ожоги, заправил в пулемет. Но уходить с разбитого чердака он не собирался.