– Подтверждаю, – влез Таматин, но Дангвар не обратил на него никакого внимания. Олеф и Эдит недоумевающе следили за нашей перепалкой.

– А кто сейчас твой парень?

– Тебя это не касается!

– Без проблем, – Хантер развел руками. – Тогда что я здесь делаю?

– Участвуешь в магическом ориентировании? – я съязвила, а Дангвар широко улыбнулся.

– Уже нет. Я снимаю свою кандидатуру с соревнований.

Во внезапно наступившей тишине заявление Хантера прозвучало просто оглушительно. Наши соперники неверяще смотрели на капитана, а Эдит и Олеф переглянулись.

– Хантер, но как? При чем тут ваши отношения? Мы же тоже участвуем.

– Простите, парни. Я во все это ввязался из-за Ляли, так что если хотите, можете тоже уйти.

– Я не уйду, – насупился Олеф. – Мы столько сил и времени потратили. Я остаюсь.

Эдит выглядел растерянным, но, по-видимому, вспомнил о Лиссе и покачал головой.

– Я тоже остаюсь, Хантер.

– Как знаете, – Дангвар фыркнул, но было заметно, что решение друзей остаться его задело.

– Чего ты этим добьешься? – не выдержала я.

– Я ничего не хочу добиться. Я хочу, чтобы этот фарс закончился – вмешался в это из-за тебя, из-за тебя и ухожу.

– Глупость какая, – я отвернулась, с трудом сдерживая слезы.

Такого поворота я точно не ожидала – Хантер казался мне очень благоразумным, а оказалось, его благоразумие заканчивается там, где начинается уязвленное самолюбие. Он покинул комнату, но вслед за ним никто не пошел.

– Все бы неплохо, – трагическим голосом начал Таматин, – но у нас нет пятого игрока.

Как по заказу, дверь опять открылась, и в комнату вошли судьи. Болельщики двинулись на выход, посматривая на нас и перешептываясь, но Адель осталась.

– Пятый игрок есть, – прогремела девушка грозным голосом. Настолько грозным, что один из судей вздрогнул. – Я выйду вместо этого предателя.

– Ой, может, не надо, – проблеял Кряхс.

– Надо! – Адель хлопнула Таматина по плечу, отчего тот присел. – Буду защищать тебя, малыш. Держись рядом.

Кряхс, который только что поднял в башню двоих человек, а затем спустил троих, отчетливо икнул.

Первые минуты игры наша команда была в растерянности – соперники воспользовались моментом, бросились в атаку, и нам пришлось выставлять щиты. Четыре щита против пятерых боевиков – мы держались, но долго это продолжаться не могло. К тому же организаторы в этот раз подложили свинью и вышли мы в поле. До леса еще нужно было успеть добежать…

– Что будем делать? – прокричал Эдит. За треском разбивающихся о щит атак, слышно было плохо.

– Я предлагаю одному из нас пожертвовать собой, – заявил Таматин. Я же молчала – для щита нужно было много сил. – Сделаем ловушку – один выходит вперед, мы смешиваем воздух и огонь, и он взрывается. Умереть нам не дадут, а соперники точно обалдеют. Вот мы и успеем добежать до леса.

Да еще бы, любой выпадет в осадок, если на студенческих отборочных играх кто-то в смертника решит поиграть.

– И кто это будет? – уточнил Олеф. – Ты?

– Я единственный знаю, как это провернуть, я не могу.

– Быстрее решайте! – не выдержала я. Мой щит уже мерцал, нужна была хотя бы секунда передышки. Я уже молчу о том, что вообще собиралась использовать магию по минимуму. – Таматин, ты брал с собой какие-то зелья?