Я вернулась мыслями в огромный Храм Мрака.

Когда я впервые увидела это здание — была потрясена и размерами, и внутренним убранством, стенами, сплошь выложенными драгоценными камнями, куполом на невообразимой высоте, идолом, что смотрел с постамента с насмешкой и пониманием. В Оххароне чтили Мрак и его извечную спутницу — Тьму. Только Тьмой выступала королева Оххарона.

Я не стала оборачиваться на статую серебряного бога. Надеюсь, мы с ним поладим и он не станет ревновать, потому что спутник у меня уже есть. Живой, горячий, страстный и немного дикий зверь, от мыслей о котором мне хочется сбежать из этого храма. С ним.

Не удержалась и вновь посмотрела на Шариссара. Лучше бы я этого не делала. Порой я веду себя как кошка — та самая, в которую обращаюсь… Со вздохом заставила себя смотреть на свой Темный Двор.

Справа от Сейны стоял посол Ящеров — скрюченный старик, сплошь покрытый желтой чешуей, так что и непонятно было — это одежда или его собственная кожа. Слева возвышался бородатый Равнинник в меховой накидке и рогатом шлеме.

Новый Оххарон налаживал новые связи.

Вздохнула и положила ладонь на грудь, туда, где билось мое сердце. Бог Мрака взирал на меня сверху, и я улыбнулась ему.

Шариссар

Великий Мрак, как же она красива!

Он дикий ревнивец и собственник, потому что даже сейчас хочет закрыть Лею от посторонних взглядов, запереть в своих владениях и никуда не выпускать. А еще лучше — привязать к кровати, к той самой, с которой утром так не хотелось вставать. Ночью они вновь не выспались, потому что он не мог насытиться ею, ему требовалось снова и снова присваивать и обладать, чтобы убедиться, что Лея — его. Он помешался на своей разноглазой кошечке, рычит диким зверем, и даже Айк уже боится смотреть в сторону закольцованной пары дарей-рана.

Паладин улыбнулся, повторяя про себя эти слова. Закольцованная пара… Его пара.

Правда, Айк все равно смотрит.

Трудно не смотреть на наследницу темного престола и будущую королеву.

Шариссар наблюдал, как Лея идет по проходу — в тяжелом наряде, расшитом серебряными и алыми цветами, со сверкающей короной в темных волосах с белыми прядями, и чувствовал, что сердце вновь забилось в стремительном беге. Такое прекрасное и забытое чувство — бьющееся от волнения и счастья сердце…

Незабудка послала ему воздушный поцелуй, и Шариссар улыбнулся краешком рта. И вновь вспомнил, как они неслись по Хандраш, как обнимали его звериную шею детские ручки.

Острог высился на побережье темной и чужеродной громадиной, и Шариссар перепрыгнул обрушенную стену, не останавливаясь.

— Мой господин! — навстречу выбежал Айк.

— Собери всех стражей, — на ходу бросил Шариссар, возвращаясь в человеческую форму. — Я буду через минуту.

Он подхватил Незабудку и рванул к башне, что находилась под защитой духа-наставника.

Уже внутри присел перед девочкой на корточки.

— Я должен идти, обещай, что не будешь бояться, Сиера.

Она серьезно кивнула.

— Шариссар-рей?

— Да, Незабудка?

— Ты защитишь Лею?

Он положил ладонь на грудь.

— Клянусь своим сердцем.

— Тогда я не буду бояться, — кивнула девочка и пошла к ожидающему ее наставнику.