— Ищите все, что интересно. Оружие, деньги, документы.

Пока бойцы с интересом перетряхивали комоды, шкафы, я подошел к книжному шкафу. Не то, чтобы собирался найти там какие-то важные вещи, но все-таки… И тут мой интерес был вознагражден. Я не поверил своим глазам, обнаружив, что на одной из полок стоят три совершенно одинаковых книги на английском языке. Причем, это же Joseph Conrad «The Secret Agent»!

Вытащив книги, разложил их по столу.

— Спрашивается, зачем нужно иметь в домашней библиотеке сразу три книги о террористах? Не подскажете? А я отвечу — у кого-то из «двуйки» не хватает фантазии, или просто лень выбрать другую книгу. Возможно, вы получили слишком много «конрадов», и не знаете, куда их девать. И тогда закономерный вопрос — а не вы ли являетесь резидентом польской разведки?

Бах! Пожилая тетенька подскочила на стуле, ударом локтя вывела из строя своего конвоира и ринулась к закрытому окну, видимо, собираясь пробить его головой, но слегка не рассчитала, запнувшись за ковер, и упала, не добежав всего-то несколько сантиметров.

— Свяжите ее, — приказал я.

Возможно, это уже и лишнее, но если тетенька выкинет новый фортель? Кто ее знает, на что она способна. Может, пани Ходкевич в юности в цирке выступала, или еще что?

А теперь и моему Книгочееву есть работа. Пусть немножечко покорпит, что-нибудь интересное и найдет. А ведь Артузов не верил, что настоящий резидент женщина.

Хм. А ведь одним Книгочеевым не обойдемся. Надо все книги разбирать, осматривать. Ну, у Артура людей хватает, отработают. И надо, чтобы он уточнил у начальника особого отдела фронта — не несли ли курьеры какие-нибудь книги? Неважно, хоть библию, хоть речи товарища Троцкого.

[1] Понятное дело, что фильмография Беаты Тышкевич гораздо больше.

[2] Рад с вами познакомиться пани Беата. Моя фамилия Аксенов.

[3] Разрешите войти? (польск.)

[4] Вы русский?

[5] Да

[6] Говорю только по-русски.

Пани Тышкевич, тьфу ты, Ходкевич, конечно же, я порекомендовал поместить в отдельную камеру, со стенами, обитыми чем-то мягким — эдак, разобьет себе голову, как полковник Булатов в Петропавловской крепости[1]. К счастью, подобная комнатка на Лубянке была. Польская шпионка — не первая суицидальница, арестованная ВЧК.

Потом я едва не поссорился с Артузовым, рассказывая ему о книгах Джозефа Конрада.

— А ведь здорово придумали, — с восхищением потряс головой особоуполномоченный особого отдела ВЧК. — Все предельно просто, и никто не догадается.

— Артур, а ты мои донесения читаешь? — с подозрением уставился я на своего друга.

— Конечно, — удивился тот. — Последняя шифрограмма меня чуть с ума не свела. — Артузов прищурился, и процитировал: «С ледореза яхты тайные послания отправляют по воздуси в Ра — зверь — упру в Петербург. Какие дела по сему Высочайшему увещеванию показали гражданские наши начальники».

— Ты мне зубы не заговаривай, — хмыкнул я. — Я же тебе весной депешу посылал о том, что мои подчиненные установили, как господин Зуев получал задания из своего Центра еще во время германской войны. Что задания шифровались методом иглоукалывания в книгах, аккурат, в тех же самых, в Джозефе Конраде. Если ты мои донесения не читаешь, так на кой хрен я их посылаю?