На переднем плане стояли Говард, Оливия и Стивен. Говард держал Оливию за руку, у него на лице были заметны следы слез. Рука Стивена поднята, лицо закрыто локтем.

На лице у Оливии суровое, даже жестокое выражение. Какой контраст с той улыбкой, с которой ее засняли утром на парадных ступеньках дома.

Беллами положила обе фотографии рядом.

Да, контраст между обликом Оливии на одном снимке и на другом был потрясающий.

Гораздо меньше в глаза бросалась разница между блузками на ней. На первой фотографии у нее бабочка на горле. На второй…

Беллами уронила снимки и закрыла лицо руками, волна воспоминаний нахлынула на нее. Ее как будто в мгновение ока перенесло через временную петлю, и вот она уже снова там, пробирается по лесу в поисках Сьюзен, которая ушла из павильона вместе с Аланом Стриклендом.

Беллами хотелось застать ее вместе со Стриклендом, чтобы поставить в такое же неудобное положение, в какое Сьюзен поставила ее саму своими безжалостными словами о ней и Денте. Но она нашла ее лежащей на земле лицом вниз с задранной юбкой и голыми ягодицами.

В руке Сьюзен сжимала сумочку. Она не шевелилась. Беллами сразу же поняла, что сестра мертва.

Но Беллами потрясло еще и то, что рядом со Сьюзен стояла Оливия и смотрела сверху вниз на распростертое тело. В руке она держала развязанную бабочку, которая до того была у нее на шее.

Конец тесемки волочился по земле.

Беллами хотелось закричать, но она буквально оцепенела от ужаса и потрясения. Так она и стояла, не шевелясь и затаив дыхание. Дышать действительно было очень трудно, так как воздух, казалось, сделался каким-то густым. Да и лес тоже стал мистически загадочным, тихим и неподвижным. Все вокруг как будто замерло.

Не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых, ни хруста веток, ни шороха листьев. Создавалось впечатление, будто природа застыла, созерцая страшное преступление – то, как Оливия задушила свою падчерицу.

И тут гробовую тишину нарушил сильный порыв ветра, раздался рев бури, и Беллами упала на землю. Перемена в состоянии природы вывела из оцепенения и Оливию. Она повернулась и стала пробираться сквозь кусты и деревья по направлению к павильону.

Беллами тоже с огромным трудом поднялась на ноги и вслепую побрела по лесу. Ветер хлестал ее по лицу, дышать становилось все труднее, а волосы в наэлектризованной атмосфере вставали дыбом. Никогда раньше она не слышала подобного шума. Он напоминал рев дракона, готовящегося к прыжку. Но не от жуткого урагана пыталась ускользнуть Беллами. Она бежала от увиденного кошмара. Она инстинктивно искала укрытие не от ветра и падающих деревьев, а от того ужаса, свидетельницей которого невольно стала.

Когда Беллами наконец добежала до рыбацкого домика, ее легкие разрывались от боли, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она ввалилась внутрь домика и стала искать место, где можно спрятаться, даже несмотря на то, что одну часть металлической крыши снесло, а другой частью прорезало строение, подобно ножу гильотины, и рассекло лодку на две части. У Беллами началась истерика. Она закрыла голову руками и попыталась забиться в какой-нибудь уголок, где бы ее никто не увидел.