– А вам пора отдыхать, – заключил Шатилов с притворной строгостью. – Крепкий сон, утреннее солнышко и легкий завтрак еще никому не ухудшали настроения. Обещаю, утром мы с вами на свежую голову обсудим все подробнее. Помните завет барона Мюнхгаузена? Нет безвыходных положений.

– Винни-Пух считал иначе, – кисло отметила девушка. – И у него имелись свои основания… Господи, как я устала… Что мне вколол ваш доктор? Плыву…

Последние слова она пробормотала в полусне. Электрическая энергия возбуждения, отодвинувшая было действие снотворного на задний план, иссякла до конца, и теперь, даже если бы Шатилов пожелал продолжить разговор, ничего бы не вышло. Марина спала, по-детски сунув ладошку под щеку.

Шатилов плотнее укрыл девушку пледом, подобрал разукрашенное кровавыми пятнами платьице, бросил его в стиральную машину в ванной по дороге в кабинет. Он проголодался, но не смог заставить себя тащиться на кухню и готовить ужин. На краю письменного стола лежала надорванная упаковка чипсов, и Шатилов решил, что этого вполне хватит, особенно если запить остатками коньяка. Он проглотил содержимое полной рюмки, состроил недовольную гримасу, вновь закурил.

«Что делать?» – пресловутый русский вопрос, мысленно усмехнулся Шатилов. Несмотря на очевидное неравнодушие к рассказу девушки (а может быть, и к ней самой?), он по-прежнему не испытывал ни малейшего желания ввязываться в какие бы то ни было авантюры. Но, видимо, не получится и невинность соблюсти, и капитал приобрести… Как удачно, что на днях приезжает Сашка Кремнев! Этот парень и порох выдумает… Точнее, раньше мог выдумать, поправил себя Шатилов. Каким-то он увидит Кремнева после восьмилетнего отсутствия и десять лет спустя после той страшной истории, стоившей обоим карьеры в КГБ… Да, Шатилову – только карьеры, а Кремневу она обошлась намного дороже.

В телеграмме Кремнева из Санкт-Петербурга не был указан день прибытия, но если Саша просит готовиться, надолго не застрянет. Крайне любопытно, что он скажет о проблемах Марины Стрельниковой… Сам Шатилов не спешил с мнениями и прогнозами. Загадка старинной рукописи могла разрешаться самым примитивным образом… Но если это не так, тогда Юрий Дмитриевич Шатилов еще никогда не оказывался лицом к лицу с обстоятельствами более странными.

Кабинет весь дышал старомодным уютом, несмотря на царящий тут беспорядок, а возможно, благодаря ему. Таких комнат Олег Мальцев не видел давно, если вообще когда-нибудь видел воочию, а не в фильмах из жизни дореволюционных русских интеллигентов. Удивляло не количество книг (у любого образованного человека их немало), а непринужденная гармония их размещения. Книги словно были готовы к естественному диалогу с хозяином кабинета, как разумные существа, обладающие собственной свободной волей. Кроме книг, здесь были пухлые папки, набитые газетными вырезками и пачками рукописных листов, торчащих из-под потрепанных обложек, географические карты и атласы, какие-то вычерченные от руки планы и схемы, наброски и заметки для памяти, раскрытые ежедневники, записные книжки. Все это идеально сочеталось с удобной ветхой мебелью, созданной не для украшения интерьера, а для полноценной творческой работы.