– И вы ждете от меня совета..

– Совета и помощи… Как и прежде, Виктор Дмитриевич.

Васильев положил Ключ на подоконник, подошел к столу, налил себе полрюмки коньяка.

– Что ж, попробуем. Сначала оценим факты. Непосредственной угрозы со стороны Фоксхола нет…

– Пока нет, – вставил Олег с ударением на «пока».

– Пока нет, – кивнул Васильев, – и стало быть, мы имеем фору. Но вам действительно не стоит идти куда-то еще. Кроме неприятностей, из этого ничего не выйдет.

– Тогда как же быть? – Вопрос Андрея Ивановича прозвучал риторически.

– Единственное вещественное доказательство – Ключ. – Васильев снова взял Ключ в руки, словно хотел окончательно убедиться в его существовании. – И я обещаю вам найти способ анонимно передать его туда, где к нему не отнесутся легкомысленно.. Ключ создан не на другой планете и не Высшим Разумом, а нашими русскими учеными. Следовательно, другие ученые раскроют его назначение и принципы действия. Не сразу, но раскроют.

– Но Фоксхол не ближайшая проблема, – сказал Кремнев. – Допустим, с ним как-нибудь разберутся. А что насчет заговора Болотова?

Проглотив коньяк, Васильев немного подумал.

– Я знаком с Болотовым, – произнес он веско, неторопливо. – Способный человек. С фантазиями, к несчастью, но способный. Такой, как он, может принести немалую пользу России… Если его правильно сориентировать. Я встречусь с ним, постараюсь отговорить его от нелепых замыслов. Его ведь пытались подставить, и он это поймет. Зачем – другой вопрос, но пытались.

– Вы подвергнете себя опасности, – промолвил Кремнев с беспокойством.

– Не думаю… Впрочем, я подготовлю тылы… Оставлю кое-где документы, которые всплывут, если со мной что-то случится, и сделаю так, чтобы Болотов об этом узнал не от меня… Хотя я сомневаюсь, чтобы он сильно упорствовал, особенно после истории с рукописью и гибели Булавина. Он, в общем, нормальный человек. Как только ему станут известны подробности. Нет, Саша, ты напрасно волнуешься за меня. Со мной все будет в порядке, а вот с тобой…

– Что со мной? – удивился Кремнев.

Васильев помолчал:

– Считаешь ли ты гибель Зорина и Булавина достаточной компенсацией за смерть Шатилова?

– Нет, – сразу сказал Кремнев.

– Вот именно, нет.. Но они – главные виновники. Кроме того, Булавин был косвенно повинен в убийстве твоей жены, а Зорин сыграл трагическую роль в жизни той женщины, Зои Богушевской… Не хватит ли их двоих, Саша? Бегать по Москве, отлавливая шестерок, очень рискованно, а ты отвечаешь не только за себя. – Васильев взглянул на Иру. – Ты просил совета, и вот мой совет– возвращайся в Санкт-Петербург.

Ира крепче обняла Кремнева, прижалась к нему. Она молчала, но это молчание было красноречивее слов.

И Кремнев понял. Стиснув девушку в ответном объятии, он проговорил, глядя Васильеву прямо в глаза:

– Да, Виктор Дмитриевич. Я возвращаюсь.

МОСКВА Январь 1999 года

Лаборатория №16, помещавшаяся в подвале, уживалась в известном научно-исследовательском институте на птичьих правах. Ее небольшой коллектив, состоявший из молодых энтузиастов, занимался исследованиями торсионных полей, существование коих еще никем не было доказано. Руководство института со скрипом финансировало работы по изучению того, что то ли есть, то ли нет, и грозилось вообще прикрыть лабораторию. Спасали только время от времени появлявшиеся в западных журналах (со ссылками на засекреченные источники) сообщения о подобных работах, успешно ведущихся в США и других странах. Но поди проверь такие источники! И лаборатория №16 балансировала на грани закрытия.