Гордеев отпустил водителя и сам сел за руль приземистой машины, похожей на инкассаторский броневик. Двигатель заработал с отлаженной мягкостью, за которой чувствовалась мощь.

На высокой скорости броневик пронесся по улицам внутреннего города – машине Гордеева почтительно (или боязливо) уступали дорогу. Перед металлическими воротами, справа и слева от которых торчали уродливые бетонные сооружения со смотровыми щелями. Гордеев притормозил и нажал какую-то кнопку на приборной панели, но не остановился. Тяжелые на вид створки ворот распахнулись с неожиданной легкостью, и машина вкатилась по крутому пандусу в подземный тоннель. Здесь Михаил Яковлевич снова увеличил скорость. На стенах тоннеля мелькали красные, зеленые и оранжевые огни, освещающие километры толстых кабелей и труб. Пробег под землей закончился другим пандусом – близнецом первого, по которому броневик поднялся наверх и оказался в зацементированном круглом дворе, словно на дне цилиндрической шахты. Трое вооруженных людей в форме НКВД подошли к машине. Гордеев опустил стекло.

– Товарищ народный комиссар, – рапортовал офицер, взяв под козырек, – на вверенном мне объекте происшествий нет. Среди персонала больных и отсутствующих нет. Штатный режим работы по расписанию «Вергилий-три». Капитан Петров.

– Молодец, капитан, – похвалил его Гордеев, вылезая из машины. – Мы с товарищем сейчас спустимся в мой кабинет. Вызови лифт.

– Есть!

Капитан Петров подбежал к узкой серой будке на периферии двора, щелкнул тумблером. Полминуты спустя пластиковые дверцы будки разъехались, Гордеев и Мальцев вошли в лифт. Там имелись только две светящиеся кнопки – одна со стрелкой, указывающей вниз, вторая – вверх. Михаил Яковлевич надавил первую, дверцы закрылись, лифт бесшумно тронулся.

Он доставил Гордеева и Мальцева в мрачный коридор, куда выходило несколько дверей. Гордеев отпер ключом одну из них, жестом пригласил Мальцева в помещение, где автоматически зажегся свет.

Обстановка небольшого кабинета была скудной – стол с компьютером, сейф, ряд телемониторов, кресла в углу.

– Мой личный терминал, – сказал Гордеев, указывая на компьютер. – Такие кабинеты и терминалы есть только у трех человек в Фоксхоле – еще у товарища Тагилова и вашего друга Зорина. Каждый из нас в любой момент может самостоятельно запустить ракеты. Разумеется, вряд ли кому-нибудь придет идея поступить так без консультаций с остальными… Гм… Но мы с вами сейчас так и сделаем.

Загрузив компьютер, Гордеев прикоснулся к нескольким клавишам. Загорелся экран одного из телемониторов. На нем появилось изображение зала с куполообразным потолком и множеством пультов, возле которых сидели операторы.

– Центр управления, – пояснил Михаил Яковлевич. – Сердце Фоксхола.

Ожил экран второго монитора. Там Олег увидел в полутьме абрис гигантской сложной машины, опутанной тысячами разноцветных проводов. Сбоку виднелись вращающиеся вогнутые сетки, напоминающие радары.

– Любопытно, правда? – Гордеев ткнул пальцем в экран. – Энергетическая установка. Отсюда открываются Двери, ведь сами Ключи не вырабатывают энергию… Перед вами свидетельство небывалого торжества человеческого разума. Не жалко?