В коридорах и лифах попадались люди. Военные — напряженные, но, к ее облегчению, не особенно испуганные. Просто насторожившиеся.

Идти было некуда, поэтому она забрела в офицерскую столовую и попросила стакан молока. Получив его, она чуть не рухнула, поняв, что молоко настоящее — когда-то добытое из живой коровы. Какую же уйму денег тратит ООН на это «цирковое представление»?

В столовой находилось всего несколько человек: военные с офицерскими знаками различия и штатские контрактники, ссутулившиеся над кофе, как рабочие в перерыве ночной смены. Дюжина металлических столиков была привинчена к полу, стулья — снабжены магнитными креплениями. По настенному экрану бежала строка информации — для Анны чистая абракадабра. За несколькими проемами открывался вид на камбуз, оттуда передавали тарелки, доносился шум промышленной посудомоечной машины и запах моющих средств. Это было все равно что сидеть рядом с кухней в очень, очень чистом ресторане.

Анна медленно пила молоко, наслаждаясь богатством вкуса и сознанием, что купается в роскоши. У кого-то загудел ручной терминал. Двое контрактников поднялись и вышли. За их столиком осталась красивая, но грустная девушка, уставившаяся в терминал пустым взглядом, устремленным на тысячу миль за экран.

— Простите, мэм? — Анна чуть не подскочила, услышав за спиной голос. Молодой человек в форме флотского офицера передвинулся так, чтобы она его видела, и неловким жестом указал на стул рядом. — Позволите?

Анна успела прийти в себя и даже улыбнулась ему. Приняв улыбку за разрешение, юноша, неловко сложившись в суставах, втиснулся за стол. Он был слишком высок для землянина. Короткие светлые волосы, крепкие плечи и тонкая талия, которой щеголяли все офицеры независимо от пола.

Анна через стол протянула ему руку, представилась:

— Анна Воловодова.

— Крис Уильямс, — сказал молодой офицер, коротко и твердо отвечая на пожатие. — И да, мэм, я вас знаю.

— Знаете?

— Да, мэм. Моя семья из Миннесоты, методисты с незапамятных времен. Когда я увидел вас в списке пассажиров, постарался запомнить имя.

Анна кивнула и отхлебнула из стакана. Парень запомнил ее как пастора своей веры — значит, нуждается в духовной поддержке. Мысленно она переключилась в режим «пастор Анна», спросила:

— Чем могу помочь, Крис?

— Приятный у вас выговор, мэм, — заметил Крис. Ему нужно было время, чтобы собраться для разговора, и Анна не стала его торопить.

— Я выросла в Москве, — рассказала она. — Хотя после двух лет на Европе могла бы сойти за астера, са-са?

Крис, рассмеявшись, чуточку оттаял.

— Недурно, мэм. Но когда эти худышки трещат на полной скорости, я сам ни слова не разберу.

Анна пропустила мимо ушей жаргонное словечко.

— Не зовите меня «мэм», пожалуйста. Мне же не сто лет! Лучше — «Анна» или, если хотите, «пастор Анна».

— Пусть будет «пастор Анна», — кивнул Крис.

Они немного помолчали — Анна видела, что Крис собирается с духом, чтобы перейти к главному.

— Слышали тревогу, да? — заговорил он наконец. — Наверное, она-то вас и разбудила?

— Именно, — согласилась Анна.

— Ага. Всех вызвали по боевым постам. Это из-за пыльников — то есть марсиан, понимаете?