— Вы племянница Олеси из двенадцатой? — спросила хозяйка.

— Нет, — ответила я, — будьте любезны, позовите Ариадну Олеговну.

— Я перед вами, — кокетливо произнесла дама.

— Потрясающе выглядите, — ляпнула я.

— Здоровое питание, занятия спортом, ежедневные обливания холодной водой и позитивный настрой, — улыбнулась Ариадна Олеговна, — и надо работать, ходить на службу, иначе обленишься, и тебе конец. Если вы не родственница Олеси, то тогда из ДЭЗа? По поводу лифта? Полнейшее безобразие! Мэрия велела поменять во всех старых домах…

— Простите, — перебила я вдову авиаконструктора, — я от Кати.

Хозяйка посторонилась.

— Входите, обувь можно не снимать, московская причуда заставлять людей вместо туфель натягивать чужие засаленные тапки кажется мне отвратительной. Она свидетельствует о лени хозяйки, которой не хочется лишний раз взять швабру. Сюда, пожалуйста, прошу вас в гостиную. О какой Кате идет речь? У меня несколько знакомых с таким именем, впрочем, клиентов тоже.

Я замялась, не зная, как начать сложный разговор. Ариадна Олеговна пришла мне на помощь:

— Значит, меня вам порекомендовала Катя. Хорошо. Квартира новая? Или вы намерены переоборудовать старое жилье? Сразу предупреждаю, необходимо взять разрешение на перепланировку.

— Речь не о ремонте, — прервала я Ариадну, — Катя ваша внучка.

— Моя кто? — поразилась Соловьева.

— Дочь Ирины. Понимаю, она причинила вам много страданий, — зачастила я, — но Катя ни в чем не провинилась. Похоже, с Ирой стряслась беда.

Хозяйка сгорбилась и разом постарела.

— С Ирой всегда происходили неприятности. Вы из милиции? Хотя, думаю, нет, не похожи. Впрочем, времена меняются. Когда я последний раз общалась со следователем, это была плохо накрашенная блондинка, пахнувшая потом. Помнится, она мне сказала:

— Чего рыдаете, мамаша? Истерите, как потерпевшая. Ваша дочь отброс общества, гнить ей на помойке. Вы воспитали преступницу. Поздновато сопли со слезами мешать, раньше следовало волосы на себе рвать.

Я облокотилась на ручку кресла.

— Ирина вот уже более десяти лет не попадала в зону внимания правоохранительных органов. Она управляющая в ресторане, хорошо зарабатывает, воспитывает дочь-школьницу. Ваша внучка талантливая девочка, отличница, хочет побыстрее получить аттестат и поступить в медицинский.

— Я рада, что Ирина взялась за ум, — спокойно произнесла Ариадна, — но я в душе похоронила дочь. Ни малейшего желания видеться с ней нет. Мы давно посторонние люди. Благодарить за дрова, которые наломала Ира, надо мою свекровь, Киру Алексеевну. Она так меня ненавидела! Страстно, горячо, непримиримо!

Из уст Ариадны Олеговны полился рассказ. Я не перебивала хозяйку. Отлично знаю первое правило сыщика: дай человеку высказаться до конца, не останавливай его. В шелухе пустых на первый взгляд, глупых, злых слов может мелькнуть тоненькая ниточка. Дернешь за нее, и весь клубок размотается.

Шестнадцатилетняя Ариадна не поступила в институт, провалилась на вступительных экзаменах и устроилась на работу в конструкторское бюро помощницей чертежника. Никаких ответственных дел щебетушке не поручали, в ее обязанности входило чинить карандаши сотрудникам, чистить ластики и следить за наличием в конторе свежего белого хлеба. Кляксы от туши замечательно удалялись его мякишем.