Все ночи Сарай были трудными. Это слово идеально описывало само естество ночи.

– Просто долгая, – вторила она с грустной улыбкой, сжав рукой свою лебединую шею и покрутив головой в разные стороны.

Она знала, что Фералу не понять. Он исполнял свои обязанности, чтобы поддерживать их существование, а она выполняла свои. Жаловаться нет смысла.

– Где Минья? – спросила девушка, заметив отсутствие пятого члена их чудаковатой семьи.

Ферал пожал плечами:

– Я не видел ее после завтрака. Может, она со Старшей Эллен.

Старшая Эллен управляла яслями цитадели еще до Резни. Теперь она управляла всем. Ну, по крайней мере, теми жалкими остатками, которыми еще можно было управлять.

– Фу, целуешься с призраками! – услышали они из сада. Нежный голосок Спэрроу дрожал от смеха, который резко прервался вскриком «Ай!», когда Руби бросила в нее сливу.

– И кто это был? – спросила Сарай Ферала. – На кого она нацелила свои губы в этот раз?

Юноша издал звук, который являлся вербальным эквивалентом пожатию плечами:

– Кажется, Кэм.

– Серьезно? Кэм? – Сарай скривила носик. Кэм был с ними с самого начала. Он работал лакеем до Резни и до сих пор носил ливрею, в которой умер, что, по мнению Сарай, намекало на явное отсутствие воображения.

– А что? – спросил Ферал, подергивая бровями. – Кого бы ты поцеловала?

Сарай ответила высоким и легкомысленным тоном:

– Я каждую ночь целую десятки людей. – А затем коснулась места прямо над внешним изгибом своей коричной брови. – Вот сюда. Мужчин, женщин, детей и стариков. Я целую их, а они содрогаются. – Ее голос стал таким же ледяным, как сердца. – Я целую их, и они тоскуют.

– Это сложно назвать поцелуем, – подметил Ферал. Раньше он шутил, дурачился, но не теперь.

Разумеется, он был прав. То, что Сарай делала с людьми глубокими ночами, отнюдь не поцелуи.

– Может, и так, – сказала она все тем же высоким и легкомысленным тоном, – но это самое близкое, что у меня может быть. – Девушка выпрямила плечи и задрала подбородок. «Разговор окончен» – говорила ее поза.

Ферал выглядел так, словно хотел продолжить тему, но внезапно голос Руби зазвучал громче.

– Что ж, тогда давай проверим! – сказала она, после чего пропела ангельским голоском: – Ферал, где же ты?

Парень замер, как дичь в тени хищника:

– О нет…

Руби выглянула из-за одной из арок, напомнив еще одну орхидею в лесу, ее стройная фигура – стебелек, поддерживающий соцветие из буйных волос. Юноша попытался скрыться из виду, но было слишком поздно. Она его заметила:

– Вот ты где! О, привет, Сарай. Надеюсь, тебе хорошо спалось. Ферал, подойди ко мне на секунду.

За ней стояла Спэрроу.

– Он тебе не нужен, – сказала она. – Оставь его в покое!

Последующая цепочка событий прекрасно иллюстрировала второстепенный хаос, называемый «жизнью» в цитадели.

Руби схватила Ферала за воротник и дернула на себя, прижавшись к нему лицом. Парень пытался вырваться из объятий, но она крепко держала его, впиваясь в беднягу губами и делая с его ртом что-то, по виду и звуку напоминающее потирание.

Температура резко понизилась. Небо над их головами потемнело и завихрилось, непонятно откуда появилась туча – серая, плотная и набухшая от дождя. Через секунду галерея наполнилась диким и резким запахом озона и влагой, из-за чего ребята почувствовали себя так, будто попали в центр бури еще до того, как посыпались первые капли – жирные, крупные и очень холодные, как дно ведра. Сарай почувствовала ледяные брызги, но целью была Руби, и девушка промокла в мгновение ока.