Только теперь он понял, что случилось. Пуля, выпущенная в него, угодила в автомат и, наверно, срикошетила по лбу. Но лоб майора Гранцова оказался слишком крепким. Такие лбы пуля не берет. Такими лбами… Он так и не придумал продолжение шутки, потому что стало не до шуток. В ушах уже не просто звенело — стоял колокольный звон. Вадим сообразил, что так отдается его собственный пульс.

Наклонившись над лужицей, он опустил в нее разгоряченное лицо. Его бы не удивило, если б вода при этом зашипела.

Когда он открыл глаза, ему показалось, что прошло несколько секунд. Но над головой уже вовсю перекликались птицы, и солнечные лучи косыми клинками пронизывали зеленую глубину леса.

«Надо же так отключиться», — обругал себя Гранцов, неуверенно поднимаясь на ноги. Все лицо оказалось залеплено ряской и прелыми листьями. Но колокольный звон в ушах прекратился, и кровь в глаза больше не натекала.

Он сориентировался по солнцу и через полчаса уже подобрался к ограждению внутреннего периметра. Перекусил проволоку универсальным ножом и, скрываясь за высокими кустами, пополз к неприметному холмику с деревянной дверцей.

Ему пришлось поддеть петли и выворотить их из подгнившего косяка, чтобы вскрыть ход и попасть внутрь колодца. «Могут заметить, что дверца оторвана. Ну и пусть», — подумал он равнодушно. Горячка боя прошла, и ее сменила тупая апатия. Он брел в темноте, обеими руками ощупывая стены. «Крепко же меня садануло по башке. Будем считать контузией. Частичная потеря слуха. И полная потеря интеллекта. Ничего не соображаю — куда ведет этот проход? Хорошо бы — в гараж. Нет, скорее всего, к бункеры. Сколько у них осталось бойцов? Четверых потеряли за ночь, троих в лесу. Или двоих? Сбился со счета. А было их сколько? Да какая разница… Все здесь и останутся».

Удушливый сернистый запах становился все резче, и Гранцов понял, что приближается к бункеру.

Он шагал, зажимая нос влажным рукавом.

Босая ступня вдруг зацепилась за что-то. Словно тупое лезвие полоснуло по коже. Прозвучал почти неслышный металлический щелчок.

Растяжка!

Он кинулся вперед, снова врезался в выступ стены, свернул в поворот и успел сделать еще несколько прыжков, прежде чем прижаться к полу, и за спиной, наконец, через бесконечные четыре секунды, взорвалась граната.

Оглохший и ослепший, Вадим едва смог подняться на четвереньки и, шатаясь, отползал все дальше и дальше. «Как они узнали про переходы? — подумал Гранцов. И сам себе ответил: — Залезли в бункер, стали соваться во все двери. Думают, мы где-то под землей прячемся. Значит, майор, ищи вторую растяжку. Их тут много должно быть».

За первым же поворотом он наткнулся на леску, натянутую так же низко, от силового кабеля к проводу сигнализации. Осторожно ведя пальцами вдоль лески, Гранцов нащупал гладкий выпуклый корпус РГД.[8] «Жалко, что не лимонку подвесили. Но и такая хлопушка в хозяйстве сгодится», — рассуждал он, аккуратно перекусывая леску и отдирая скотч, которым граната была примотана к кабелю.

В туннеле послышались голоса:

— Видать?

— Пока нет.

— Да вот он лежит!