– Тогда – да, – сказала Кира, – а теперь будет все по-другому, поверь мне.

– Да, Ася, – я вспомнила о ее часах и протянула их ей, – возьмите еще и это.

– Таня! Вы не представляете, что они для меня значат! Эти часы подарила мне мама, это память о ней… Мы вместе ходили выбирать их, столько магазинов обошли, прежде чем нашли то, что было мне по душе. И браслет заказали отдельно… Я просто места себе не находила, когда обнаружила, что оставила их на даче этого мерзавца!

– Ну, все, все, успокойся, все будет хорошо, – сказала Кира.

В это время я поплотнее прижала к ушам наушники: из динамика послышались голоса – Каверина и еще какого-то типа.

– Слушай, тебе не кажется, что ты сходишь с ума и не лечишься? – спросил Каверина этот тип. – Так дергаться из-за какой-то бабы!

– Ты меня не понял, – медленно произнес Каверин, – она принадлежит мне, постарайся это уяснить! Да, я совершил глупость, что отпустил ее однажды, но сейчас я готов на все, лишь бы вернуть ее… Да, я готов на любые унижения, готов снова простить ей побег, и все…

– Да ты совсем спятил! – воскликнул его собеседник.

– Если ты вообразил, что меня интересует твое мнение по этому поводу, то ты глубоко заблуждаешься, – теперь в голосе Каверина звучало презрение. – Сам не знаю, с чего это я разоткровенничался с тобой?

– Ну, догадаться нетрудно, тут не надо быть психологом и, как говорится, семи пядей во лбу: в том обществе, где нам приходится, так сказать, вращаться, только мы с тобой – образованные люди.

– Тоже мне, интеллигент выискался! Думаешь, если закончил свой занюханный медицинский, то тебе орден полагается? Ладно, я тебя позвал не для того, чтобы сидеть и философствовать. Ты мне лучше объясни, куда пропал, почему не даешь о себе знать, как условились, и где новый товар?

– Ты о каком товаре говоришь? О «живом»?

– А о каком еще? «Дурь» я и без тебя достану.

– Слушай, ты бы завязывал с этим делом! Потом так затянет, что не соскочишь.

– Да пошел ты в задницу со своими советами! Эскулап хренов! Ты по делу говори!

– А что по делу? Нет сейчас никого!

– Как это – нет?

– А вот так! Не сезон, ясно? У маньяков сезонное обострение наступает весной и осенью, а у нас, сам видишь, только начало ее. Вот подожди…

– Ты меня и в самом деле не понимаешь или только делаешь вид? – Каверин повысил голос.

– Да ну что ты, в самом деле? – взмолился его оппонент. – Мне что, самому под маньяка «косить»?

– Это твои проблемы, тебе и думать, как их лучше решать! Я только хочу, чтобы ты усвоил себе раз навсегда и окончательно: в твоих интересах понимать меня с полуслова и не заставлять меня дважды повторять одно и то же! Мы ведь с тобой одной веревкой связаны, ты не забыл?

– А если и забыл? Ты натравишь на меня своих костоломов?

– Ты – свинья неблагодарная! Кто тебя от ментуры отмазал, кто? Если бы не я, целовался бы сейчас с парашей, Гиппократ долбаный! Ты помни об этом там, в своем центре, а то совсем оборзел среди всяких шлюх!

– Где уж нам понимать ваши светлые чувства, вашу единственную, неповторимую любовь… Все, шеф, все, я понял. Сделаю все возможное.