– Это цифры. Тремя последними буквами отец Грейс обозначил цифры в коде книги. Место буквы в алфавите соответствует цифре. Альфа – один, бета – два и так далее. Ваш консультант давно бы заметил, если бы дал себе труд подумать, почему в конце групп используется только десять букв – от альфы до йоты, плюс начальная буква слова «ничего», означающая ноль.

– И что это значит?

– Соберете – узнаете.

Бреннон задумался. Пленник дотянулся до стакана с водой, осторожно пододвинул к себе, но пить не стал, только мерно покачивал его туда-сюда.

– Это вы сцепились с Душителем около департамента?

Незнакомец кивнул.

– Зачем вы вообще там ошивались?

Пленник постучал по бумажке с шифром и ответил с явным чувством собственного превосходства:

– Я знал, что вы не справитесь.

– Это вы приманили ифрита к дому Лонгсдейла?

Кивок.

– Но зачем, черт возьми?

– Чтобы ускорить процесс узнавания.

– Вы защищали от ифрита дом Шериданов?

Кивок.

– С какой целью?

– Вы чертовски странно выражаете свою благодарность, – сказал незнакомец.

Бреннона кольнула совесть, и он невольно поежился от выражения этих совершенно темных глаз.

– Вы установили на церкви замок, чтобы сдержать ифрита?

Кивок.

– Может, еще и видели, кто убил Грейса?

– Я.

Комиссар отшатнулся, словно пленник ткнул его раскаленной кочергой.

– Вы? – глухо выдохнул он. – Вы убили… и говорите об этом мне, но при этом молчали, когда ведьма спрашивала о вашем имени, хотя… – Его взгляд скользнул по ожогам, кровоподтекам и сломанным ребрам. – Но почему?!

– Потому что я нахожу такую манеру беседы крайне оскорбительной.

– Вам что, черт возьми, не дороги пальцы и ребра?!

– Возможно, – со смешком отозвался пленник, – но я никогда не разговариваю с любителями пытать, душить и открывать порталы на ту сторону.

Бреннон едва удержался, чтоб не спросить, как часто из этого типа выбивали ответы, когда он не хотел разговаривать, поскольку, судя по его словам и поведению, опыт у него на сей счет был большой.

– Ну, со мной же вы разговариваете.

– О, – ответил незнакомец, – вы довольно вежливо спрашиваете, – и швырнул в лицо Бреннону стакан.

Сквозь обильный водопад, подкрашенный кровью, комиссар едва различил метнувшегося к окну человека. Удар стаканом в лоб мигом разбудил адскую головную боль. Натан попытался схватить гада, но тот толкнул его плечом в грудь и опрокинул на таз с водой. Грохот расколовшегося фарфора заглушил треск выломанных ставень и звук то ли прыжка, то ли падения. В надежде, что эта паскуда переломала себе ноги, Бреннон почти на четвереньках кинулся к окну, поскользнулся в воде и, доехав наконец до подоконника, в бессильной ярости свесился через него. Внизу не было ни души.

– Сбег, – тяжело отдуваясь, доложил Двайер. – Через ограду сиганул, и того.

– Где оборвался след?

Детектив махнул рукой, словно комиссар мог увидеть все прямо из мансарды.

– За углом, в самом конце улицы, лавка с бакалеей. Вот там следы обрываются.

Ворвавшись в мансарду, Двайер и ведьма обнаружили Натана у окна, но было уже поздно. Единственное, на что комиссар рассчитывал, приказывая начать погоню, – так это на то, что беглец все же где-то свалится или ведьма его настигнет. Не может же, в конце концов, так качественно избитый человек выпрыгнуть из окна, перемахнуть ограду и бежать…