На какую-то долю секунды у Ноэль закралось подозрение, уж не обманывает ли он ее, не устраивает ли ей ловушку, не входит ли это в его коварный план мести. Но ни один актер не смог бы так искусно притвориться. Ноэль первая нарушила затянувшееся молчание.

– Прости меня, Коста, – сказала она.

Демирис медленно кивнул, словно это стоило ему большого труда.

– Я хотел убить тебя, – начал он. В его голосе чувствовалась усталость. Это был голос старика. – Я уже все подготовил.

– Так почему же ты не сделал этого?

Он спокойно ответил:

– Потому что ты убила меня первая. Раньше мне никто не был нужен. Пожалуй, до настоящего времени я никогда не испытывал подлинной боли.

– Коста...

– Подожди. Дай мне договорить. Я не из тех, кто прощает. Если бы я мог обойтись без тебя, поверь мне, я бы не раздумывал. Но я не могу. Без тебя у меня ничего не получается. Ноэль, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.

Ноэль изо всех сил старалась не выдать своих чувств.

– Теперь ведь это от меня не зависит, правда?

– Если бы мне удалось освободить тебя, ты бы вернулась ко мне навсегда?

Навсегда. Вихрь мыслей и образов пронесся в голове Ноэль. Она никогда больше не увидит Ларри, ни разу не прикоснется к нему, не сможет обнять его. Однако выбора у нее не было. Но даже если бы он был, она предпочла бы остаться в живых. Пока она живет, у нее есть шанс. Ноэль взглянула на Демириса.

– Да, Коста.

Демирис пристально посмотрел на нее.

– Спасибо, – поблагодарил он Ноэль хриплым голосом. – Что было, то было. Тут уж ничего не поделаешь. Но давай забудем прошлое. Меня интересует будущее. Я собираюсь нанять тебе адвоката.

– Кого именно?

– Наполеона Шота.

И тут Ноэль окончательно убедилась, что выиграла шахматную партию. Шах и мат.

Наполеон Чотас сидел за длинным столом для адвокатов, думая о схватке, в которой ему предстояло участвовать. Он, конечно, предпочел бы, чтобы суд состоялся не в Афинах, а в Иоаннине. Однако это исключалось, поскольку по греческим законам запрещается проведение судебного процесса в округе, где было совершено преступление. Чотас нисколько не сомневался в виновности Ноэль Паж, но это не имело для него никакого значения. Подобно всем адвокатам по уголовным делам, он считал виновность или невиновность своих подзащитных несущественным обстоятельством. Каждый имеет право на справедливый суд.

Начинающийся судебный процесс представлялся ему особенным. Впервые в своей юридической практике Наполеон Чотас позволил себе увлечься своей подзащитной. Он попросту влюбился в Ноэль Паж. Константин Демирис попросил его встретиться с ней, и он согласился. Чотас представлял себе Ноэль Паж по тому ее образу, который сложился в обществе. Однако действительность опрокинула все его представления. Ноэль приняла его как гостя, наносящего ей светский визит. Она не проявляла ни нервозности, ни страха. Поначалу Чотас объяснил это себе тем, что Ноэль просто не понимала своего отчаянного положения. Но вскоре он убедился в обратном. Ноэль оказалась самой умной и обаятельной из всех женщин, с которыми ему доводилось встречаться, и, уж бесспорно, самой красивой. Взглянув на Чотаса, никто бы не назвал его знатоком женщин. Тем не менее он знал в них толк. Чотас сразу же понял, что Ноэль – необыкновенная женщина. Простая беседа с ней доставляла ему огромное удовольствие. Они говорили об искусстве, преступности и истории, и Ноэль не переставала удивлять его. Чотас тут же по достоинству оценил ее связь с таким человеком, как Константин Демирис, но ее любовь к Ларри Дугласу озадачила адвоката. Он понимал, что Ноэль гораздо выше Дугласа. При этом он отдавал себе отчет в том, что любовь – очень своенравное чувство и его нельзя разложить по полочкам. Любовь соединяет даже якобы несовместимых людей. Блестящие ученые женились на пустоголовых блондинках, великие писатели брали в жены глупых актрис, а умнейшие государственные деятели вступали в брак с проститутками.