Двенадцатилетняя тверская княжна прекрасно сознавала, что все это застолье затеяно неспроста и эти знатные отроки в богатых одеждах приехали сюда не просто так. Не зная, как подавить свое смущение, княжна Мария сидела, потупив очи и почти не притрагиваясь к яствам. Несмотря на жару, мать нарядила ее в длинное златотканое платье византийского покроя. В этом роскошном, несколько тяжеловатом наряде юная княжна смотрелась значительно старше своих лет. Темно-русые волосы княжны были заплетены в длинную косу, чело ее было украшено диадемой с подвесками из серебра и жемчуга.

С нарумяненными щеками и с подведенными сурьмой глазами княжна выглядела как кукла. Черты ее лица не блистали красотой и мягкой женственностью линий. У княжны были тяжелые, чуть выступающие скулы, крупный нос, большой рот, низкие густые брови и невысокий, заметно скошенный лоб. Лицо ее было схоже с дождевой каплей, зацепившейся за лист дерева и готовой вот-вот сорваться вниз: оно имело форму сильно вытянутого овала, зауженного вверху и расширяющегося книзу. Толстые губы княжны, даже растянутые в улыбке, не придавали привлекательности ее лицу, поскольку между ними при этом становились видны ее кривые неровные зубы. Голос у княжны был неуверенный и сиплый, ей приходилось то и дело прокашливаться, чтобы в ее невнятном бормотании князь Дмитрий мог расслышать хоть какой-то смысл. Вопросы княжне задавали ее мать и Мария Александровна, всячески старавшиеся разговорить эту изнывающую под румянами девочку. Княжна сознавала, что она некрасива, и от этого делалась еще более замкнутой.

Дмитрий тоже говорил мало и почти не улыбался. Лишь для приличия отведав квасу и черничного пирога, он стал собираться в путь.

Догнав племянника в полутемном теремном переходе, Мария Александровна негромко обратилась к нему:

— Что же ты заспешил, свет мой? И не потрапезничал толком? Куда тебе в такую жару ехать?

— Извини, тетушка, — ответил Дмитрий, не поднимая глаз. — Дел у меня много в Москве. И не токмо там…

— Молви прямо, голубь мой: не приглянулась тебе тверская невеста? — Мария Александровна взяла Дмитрия за руку.

— Тебе лгать не стану, тетушка, — ответил Дмитрий со вздохом. — Совсем не по сердцу мне эта княжна. Я бы лучше на тебе женился, чем на ней.

— Лестно мне слышать такое из твоих уст, племяш, — коротко рассмеялась Мария Александровна, не выпуская ладонь Дмитрия из своих рук. — Токмо мне ведь уже тридцать шесть лет да и родня мы с тобой, хоть и не кровная.

— Ты и десять лет назад красотой блистала, и ныне от тебя глаз не оторвать, тетушка, — проговорил Дмитрий, сдерживая волнение. — Это всякий скажет, кто видел тебя и знает.

— Что толку-то, племяш, — печально обронила Мария Александровна. — Краса у меня есть, а счастья нет. Живу, как кукушка, без мужа и без детей. — Она вдруг прижала ладонь Дмитрия к своей груди и прошептала: — Вот, ношу траур по супругу своему и по детям, в церковь хожу и на исповедь, а самой иногда так мужских объятий хочется, хоть на стену лезь!

У Дмитрия от неожиданности вспыхнули жаром уши и щеки, когда он ощутил на своих губах горячий и страстный поцелуй своей красивой тетки.