Не все, однако, это правильно понимают, потому и переводят вместо «первее» (что вообще не требует никакого перевода) как «первым»: «Кто в Киеве стал первым княжить». То есть: «Кто был первым киевским князем» — вот и весь, дескать, вопрос. Ничего подобного! Казалось бы, нейтральный Несторов вопрос: «Кто в Киеве нача первее княжити» — имеет важнейший (хотя и скрытый) политический смысл и подразумевает окончание: «Кто в Киеве начал раньше княжить, чем в каком-то там Новгороде, то есть бывшем Словенске Великом». Потому-то и повторено еще раз почти дословно начальное утверждение, которое так и хочется прочитать: Сейчас я вам разъясню, «откуда Русская земля стала есть» — «Отсюда, из Киева, она стала есть, и ниоткуда более!».

Кстати, Киев поминается только в Лаврентьевском списке Несторовой «Повести». В Ипатьевской летописи начертано безо всякого упоминания Киева: «…Откуда есть пошла Руская земля, стала есть, и кто в ней почалъ первее княжити». Здесь Аскольд и Дир все же именуются первыми киевскими князьями. Но, во-первых, это позднейшая приписка (она сделана перед Несторовым текстом), а во-вторых, не меняет главной политической цели киевского летописания — доказать первенство Киева и его властителей на Русской земле и замолчать имена древних русских правителей — Словена и Руса.

Удивительные метаморфозы происходят в летописях и с Новгородом. Сколь вольно и беззастенчиво обращались с Несторовым текстом последующие редакторы и переписчики, видно хотя бы по одной-единственной, но принципиально важной фразе. Она касается распределения русских земель после призвания князей. Во всех современных переводах «Повести временных лет», в хрестоматиях, научных компиляциях и учебниках говорится, что после прибытия на Русь Рюрик (рис. 37) стал княжить в Новгороде, Синеус — на Белоозере, а Трувор — в Изборске. В действительности же в наиболее древних и авторитетных летописях про Рюрика сказано нечто совсем другое. В Ипатьевской и Радзивиловской летописях говорится, что, придя в Новгородскую землю, братья-варяги первым делом «срубили» город Ладогу. В нем-то «сел» и стал править Рюрик. Следовательно, Ладога является первой столицей новой правящей династии Рюриковичей.

Про то, что Новгород Великий был избран Рюриком в качестве стольного града, в данном фрагменте летописей вообще ничего не говорится. В Лаврентьевском списке на этом самом месте вообще зияет пробел. Вот эту-то лакуну Карамзин и заполнил Новгородом. Новгород же создатель «Истории Государства Российского» позаимствовал из никому не доступной теперь и заведомо поздней Троицкой летописи, что сгорела вместе с другими бесценными реликвиями русской культуры во время знаменитого московского пожара 1812 года. Карамзин успел сделать из утраченного списка большие выписки. Но что любопытно: в самом тексте Троицкой летописи так же, как и в Лаврентьевском списке, на месте упоминания первой столицы Рюрика значился пробел. Зато на полях рукой какого-то позднего читателя была сделана приписка — «Новгород» (в те времена украшать поля древних книг собственными замечаниями считалось в порядке вещей). Вот эту-то чужую приписку XVIII века Карамзин ничтоже сумняшеся и выбрал в качестве шаблона для своей версии эпизода с «призванием князей», что стало каноном и для большинства последующих трактовок.