Однажды она не встала в семь тридцать, чтобы проводить Дашку в школу, а Рому на работу. Она не спала, но лежала в кровати и слышала все, что происходит за стеной. Они делали бутерброды и жарили яичницу. Так Лиза поняла, что не нужна ни дочери, ни мужу. Они могут сами собраться и уйти. На следующий день Лиза встала в десять – на телефоне не было ни одного пропущенного звонка, ни одной эсэмэски. Посуда была помыта, а Дашка даже застелила постель.

Лиза, чувствуя вину, напекла пирожков, торт «Наполеон» и приготовила любимый Ромой бефстроганов. Накрыла стол и села ждать. Давно нужно было устроить семейный ужин. Лиза даже пообещала себе сегодня не запрещать Дашке есть пирожки и торт. Но в шесть вечера не было ни Дашки, ни Ромы. Лиза звонила дочери несколько раз – телефон не отвечал. До Ромы тоже не дозвонилась. Наконец Даша ответила.

– Ты где? – взорвалась Лиза.

– С папой, – спокойно ответила Даша. – Мы в ресторан заехали поужинать. Решили тебя не беспокоить.

– А почему трубку не брала?

– Тут связи нет.

Лиза выбросила всю еду в мусорное ведро. Рома, скорее всего, заметил, что в мусорке – торт и пирожки. Он всегда выносил мусор по вечерам, чтобы не оставлять на ночь. Но ничего ей не сказал.

Они жили тремя параллельными прямыми – у Даши своя жизнь, у Ромы своя, только у Лизы своей жизни не было. С Ромой они стали почти соседями. Спали в одной кровати, но даже под одеялом не соприкасались – Лиза купила себе новое, отдельное, а потом и вовсе перебралась в комнату, считавшуюся подсобной, – там стояли ящики со старыми Дашкиными игрушками, которые было жалко выбросить, а отдать некому. Громоздились чемоданы. В шкафу висели вещи, которые уже не носились. В углу были сложены пустые цветочные горшки, как напоминание о Валентине Даниловне. В недрах раскладного диванчика хранились пледы, шали, запасные подушки.

Рома предпочитал спать с открытой форточкой, на двух подушках. К тому же храпел. Если он вставал ночью, Лиза тут же просыпалась и долго не могла снова уснуть. Она положила себе на диванчик плоскую подушку, толстое одеяло, поскольку все время мерзла, достала теплую старую пижаму, носки, закрыла намертво форточку и дверь. И наконец начала спать спокойно. В этой комнате оказалась отличная звукоизоляция – Лиза не слышала, как дочь с мужем уходят по утрам. В обед же она закрывала плотные шторы и снова ложилась спать на свой диванчик. Так ей посоветовал врач.

– Скажите спасибо, что вы можете спать. Спите, когда есть желание. Если начнется бессонница, тогда стоит начать волноваться. А пока сон – ваше главное лекарство.

Лиза не сказала доктору, что спать хочет не только в обед, а все время, круглые сутки. И не хочется просыпаться. А чтобы выйти из дома, ей нужно минимум два часа на сборы – справиться с головокружением, которое стало уже регулярным, привычным, но Лиза никому об этом не говорила, постоять под контрастным душем, выпить таблетку, крепкого кофе.

Она бродила по пустой квартире, смотрела на горы технических новинок для кухни, которые стояли без дела, – это увлечение прошло, как и все предыдущие, на такую же гору неглаженого белья. Она подходила к шкафам, открывала дверцы и обнаруживала, что у Ромы появились две новых рубашки, а у Даши – свитер. Наверняка Рома купил – Даша в нем на четыре размера толще выглядит. А рубашки хорошие, дорогие.